Я попытался улыбнуться ей, и она опустила ладонь на мою руку. Это теплое и ласковое прикосновение говорило о том, что все в порядке.
Врач был энергичный мужчина небольшого роста. Он ощупал меня жесткими пальцами, следя за выражением моего лица. Потом запеленал в повязку из нескольких метров бинта и марли и ушел с таким довольным видом, словно бы вырастил меня в пробирке. Уже в дверях он обернулся, взглянул на часы и сказал:
— Полчаса, мисс. Ему нужен сон.
Велда кивнула и сжала мне руку.
— Тебе лучше?
— Немного.
— Там Пэт ждет. Позвать его?
— …Зови.
Она поднялась и пошла к двери. Я слышал, как она говорила с кем-то, и вот он стоит рядом с кроватью и разглядывает меня, покачивая головой и глупо ухмыляясь.
— Что, красиво я принарядился?
— Блеск! Тебе идет белый цвет. Три дня назад я думал, что придется покупать новый смокинг для покойника.
Славный малый, Пэт. Классный полицейский, у него и юмор под стать профессии. Когда до меня дошли его слова, я наморщил лоб под белым тюрбаном.
— Три дня?
Он кивнул и опустился в глубокое кресло, стоявшее около кровати.
— Ты попал сюда в понедельник. А сегодня четверг.
— Ну да?
— Я знаю, что ты хочешь сказать.
Он взглянул на Велду. Быстрый взгляд, смысл которого я не уловил. Она прикусила губу жемчужными зубами, сверкнувшими на фоне алого рта, потом кивнула в знак согласия.
— Ты можешь вспомнить, что случилось, Майк? — спросил Пэт.
Знакомый тон. Он пытался скрыть его, но безуспешно. Это был мягкий озабоченный тон, притворно-легкий, в то же время решительный и настойчивый. Он знал, что я это понимаю, и опустил глаза, вертя в пальцах пуговицу пиджака.
— Могу, — сказал я.
— Может, расскажешь?
— Зачем?
На этот раз он изобразил удивление. Это ему тоже не удалось.
— Просто так.
— Ну, попал в аварию.
— И это все?
Я выдавил еще одну улыбку и послал ее Велде. Лицо у нее было озабоченное, но не настолько, чтобы не улыбнуться мне в ответ.
— Может, ты расскажешь, детка, что происходит, раз он не говорит?
— Пусть Пэт расскажет. Он и со мной темнит.
— Твое слово, Пэт, — сказал я.
Он с минуту смотрел на меня, потом сказал:
— В данный момент, если бы ты не был в таком состоянии, я мог бы настаивать как полицейский, чтобы ты отвечал на мои вопросы.
— Верно, но я мог бы настаивать на своих конституционных правах. Закон на моей стороне. Давай дальше.
— Ладно, только говори потише, иначе этот доктор выгонит меня отсюда. Не будь ты моим другом, я бы сюда на милю не подошел при таком цербере.
— В чем все-таки дело?
— Тебя не собираются допрашивать… пока.
— Кто намерен меня допрашивать?
— Сотрудники правоохранительных органов, в том числе федеральных. Происшествие зарегистрировано в штате Нью-Йорк, но сейчас ты находишься за его чертой, в больнице Джерси. С тобой захотят побеседовать люди из полиции штата Нью-Йорк, а также из полиции округа.
— Наверное, я пробуду в Джерси еще какое-то время.
— Ребятам из ФБР все равно, в каком ты штате.
Опять этот тон.
— Может, все-таки объяснишь? — сказал я.
Что-то он недоговаривал, я это видел по его лицу. Он рассеянно взглянул на свои пальцы и достал пилку для ногтей.
— Тебе повезло, что ты выбрался из машины живой. Дверца раскололась при ударе об откос, и тебя просто выбросило. Ты зацепился за кустарник. Если бы не разлился горящий бензин, ты бы до сих пор там лежал. К счастью, пламя заметили с дороги, и кто-то спустился узнать, что произошло. От машины почти ничего не осталось.
— Там была женщина, — сказал я.
— Обо всем по порядку. — Он поднял голову и посмотрел на меня испытующим взглядом. — Она была мертва. Ее опознали.
— Как беглую пациентку санатория, — закончил я.
Это ничуть его не смутило.
— Полицейские из округа здорово обозлились, когда узнали правду. Почему ты ввел их в заблуждение?
— Мне не понравилось их отношение.
Он кивнул, словно бы это все объясняло. А ведь и впрямь объясняло.
— Придумай что-нибудь получше, Майк.
— Зачем?
— Женщина умерла до аварии.
— Я так и думал.
Может, не следовало казаться таким спокойным. Лицо у него внезапно помрачнело, руки сжались в кулаки.
— Послушай, Майк, не валяй дурака. Ты хоть сам понимаешь, в какую влип историю?
— Нет. Я жду, когда ты мне расскажешь.
— Эта женщина находилась под наблюдением ФБР. Она была замешана в каком-то крупном деле, о котором я сам ничего не знаю, и ее поместили в лечебное заведение, чтобы она вошла в норму и могла дать какие-то важные показания на закрытом заседании комиссии конгресса. У дверей ее палаты дежурил полицейский, территория тоже охранялась. Сейчас ребята из Вашингтона землю роют, и дело выглядит таким образом, что ниточка тянется к тебе. Они думают, что это ты увез ее и прикончил.