— Мне жаль… Мне так жаль… — шепотом говорю ему. Хочу в знак поддержки приобнять его, но рука так и застывает в воздухе.»
Наши дни
— Ну и что ты на этот раз учудил, ошибка человечества?
— Потопыч, а ты прям рад меня видеть я смотрю, — улыбаюсь ему своими белоснежными зубами и как обычно заключаю в крепкие мужские объятия.
— Ты мне эту голубезну брось! — отмахивается Архип, но я то знаю, что он меня воспринимает, как родного и безмерно счастлив, когда приезжаю погостить. А делаю я это с завидной регулярность, так как мне здесь по — настоящему хорошо. — Ну и что случилось, а?
— Да запутался я… Сорвался… Она мне все мозги съедает чайной ложкой и наслаждается этим, понимаешь? Я сам не могу понять, что она от меня вообще хочет. То позволяет, чуть ли не увести в свою пещеру, то выясняется, что она стала чей — то невестой! И не моей, не черта не моей! — с небольшим хлопком ставлю чашку с чаем на стол и усаживаюсь.
— Каждая женщина хочет, чтобы с ней были нежны не только во время секса и не только ради него. Каждая женщина хочет, чтобы ее понимали и слышали не только, когда она плачет или собирает чемоданы. Каждая женщина хочет быть нужной не только в качестве кухарки и уборщицы. Каждая женщина хочет слышать, что она красива не только когда она при полном параде перед прогулкой. Каждая женщина хочет знать, что она необходима мужчине для счастья, а не для удовлетворения низменных потребностей или как лекарство от скуки. Каждая женщина хочет быть единственной, но не каждая понимает, что далеко не каждый мужчина способен дать ей это. Что делать? Стараться стать единственным для нее. Сечешь о чем я?
— Ну…
— Гну, Назар, гну.
— Вот что сразу гну? Потапыч, да я ж сколько все продумал то! Пять месяцев восстанавливал себя…
— Ага, еще скажи с Божьей помощью, — смотрит серьезно. Зато замечаю, что еле сдерживает себя, лишь бы не заржать.
— Архип Потапович, не стоит себя так сильно уж превозносить, — отсылаю ему едкий комментарий и продолжаю: — Половина года уже прошло, как я вступил в ряды тяжелой артиллерии, но ее ворота не поддаются натиску.
– А ты пробовал идти не на пролом, а в обход?
— Ну да. Я ей и цветы и подарки дарил, но не хочет она меня видеть даже!
— Вот ты вроде не тупой, а откуда в тебе этот дебилизм? Свои подарки и цветы можешь засунуть в бак и сжечь, я тебе сколько говорил? Твоя Эмира, опять с твоих же слов, не какая — то тупоголовая овца, которая поведется на эту обертку. С ней говорить нормально пытался? — отвожу взгляд, да потому что нехрена я не пытался! — На меня смотри, поганец! Вот какого хера ты ко мне явился, если даже не соизволил включить голову?!
— Да понял я, понял!
— Заметь, я тебе говорю об этом уже не первый раз. Научись держать свой гнев под семью замками. Ты медитируешь?
– Да рядом с ней все замки слетают нахрен.
— Значит херово медитируешь!
— Согласен, — утыкаю взгляд в кружку.
— Вот и согласен. Ладно, скот сам себя на пастбище не отведет, так что вперед! Как раз и подумаешь о «вечном».
Время то у меня как раз и есть до пятницы… А может ее все-таки украсть?
Уже на выходе из дома меня окликает Архип.
— Кстати, твой телефон там разрывается часов с пяти утра.
С учетом того, что сейчас только семь часов, я понятия не имел, кто это вообще может быть.
— Может какая — нибудь очередная подружка оказалась за бортом и это ее изощренный способ мести? — хохотнул мужчина и в темных глазах заискрились смешинки.
— Хаха, как смешно. Ты же сам знаешь, что кроме Эмиры мне очередные пятиминутки не нужны.
— Тогда может все — таки возьмешь трубку? — спрашивает насмешливо Потапович и продолжает: — А скот я сам отведу на пастбище.
Дело то хозяйское, а мне то и лучше. Как в старые добрые времена отдохну без виртуальной сети хотя бы на немного, ведь остаться еще на пару дней никак не вариант — Кира не поймет, да и план взлома продумать надо тщательно… И это я не про компьютерную базу северных.
Спокойно подхожу к телефону, который забыл на тумбочке ночью в коридоре и сердце пропускает удар. Я даже в самых смелых фантазиях не смел бы предположить, что Эмира сама лично соизволит мне позвонить…
— Морских, нам надо встретиться и поговорить. Лично. Назови место, — все четко, сухо и по делу. И никаких эмоций, будто не она трезвонит с пяти утра, не прекращая.
— Я сейчас не в городе, но через полтора часа могу забрать тебя с окраины.
— Ок, — напускная холодность так и звучит в ее голосе, стараясь как можно сильнее проникнуть в меня. Увы, у меня слишком толстые барьеры.