– Сначала это больше напоминало ненависть с первого взгляда, – с дружелюбной готовностью ответил Питер, и по его голосу молодая женщина поняла, что вино за столом льется рекой.
Она мрачно усмехнулась и направилась в спальню, находившуюся в новой пристройке.
«Да, милорд, от любви до ненависти всего один шаг. Тут вы правы. Достаточно неосторожно сказанного слова или даже взгляда».
Придя в спальню, Катриона сразу же сорвала с себя желтое платье и швырнула его на пол. Больше оно ей не понадобится!
Ненависть Питера перешла в любовь, а с ней произошло все наоборот. Все нежные чувства, которые она стала испытывать в последнее время к мужу, умерли навсегда.
Катриона одела старую юбку и вышитую блузку, завязала волосы лентой и посмотрела на себя в новое зеркало, висевшее над комодом.
«Еще один подарок лорда Фитэйна, которым он расплачивался с родственниками, продавшими ему ее, Катриону Сильвано», – с горькой иронией подумала она.
«Но Бьянка ошиблась! Она никогда не будет в центре внимания! Может быть, путь Катрионы Сильвано на сцену будет трудным и тернистым, но она устроит незабываемый спектакль для всех своих милых сердцу родственников! Она попрощается со всеми нежно и ласково, даже с Питером Карлэйлом, лордом Фитэйном».
ГЛАВА 23
Во время путешествия в Рим Питер объяснял странное поведение жены тоской по близким и родному Фридженти.
У супругов не было возможности оставаться наедине, так как до Рима их сопровождал Скотти. Однако Питер часто нежно гладил жену по руке, давая ей понять, что он все понимает и очень ей сочувствует.
Иногда Катриона кривила губы в циничной усмешке, но делала это лишь тогда, когда ее никто не мог видеть. Всем окружающим она казалась добропорядочной и послушной женой.
В Риме они довезли Скотти до дома и, попрощавшись с ним, отправились в гостиницу.
– Если ты не возражаешь, Питер, – устало сказала Катриона, – я бы сразу хотела лечь. Моя усталость гораздо сильнее голода.
– Понимаю, – муж нежно сжал ей руку. – Мне побыть с тобой, дорогая?
– Спасибо, но мне хотелось бы заснуть, – неуверенно ответила она, отвернувшись.
– Тогда я пойду вниз и поужинаю, а когда вернусь, постараюсь больше тебя не беспокоить, – он снова сжал Катрионе руку, и она, сделав над собой усилие, посмотрела ему в глаза. – Не мучай себя. Я все пойму, если даже ты немножко поплачешь.
Катриона заморгала глазами, стараясь последовать предложению Питера, хотя причина для слез была несколько иная, чем он думал. Однако, почувствовав, что если она заплачет, то уже не сможет остановиться, Катриона усилием воли сдержала слезы.
– Спасибо, – сказала она хрипло, – но я не могу. Прости меня.
– Я позову горничную, чтобы она тебе помогла, – настоял муж. Молодая женщина вдруг почувствовала себя такой разбитой, что была не в силах возражать. Когда пришла горничная, она впервые в жизни обрадовалась, что кто-то поможет ей раздеться, принять ванну и расчесать волосы.
Скользнув под белоснежную льняную простыню, Катриона подумала, что сейчас слезы, без сомнения, принесли бы ей облегчение, но после минутного размышления она решила, что еще не время. Может, завтра или послезавтра, когда все будет кончено, она позволит себе поплакать вволю, но не сейчас.
Впервые после свадьбы они с Питером спали в разных комнатах, и Катриона была ему за это очень благодарна. Задуманная месть, которая по изощренности должна была превзойти спектакль, разыгранный Бьянкой, была слишком тяжела для нее: невыносимо лежать с Питером в одной постели, чувствовать рядом его тело и, несмотря на ненависть и обиду, по-прежнему жаждать его ласк. Нет, такое унижение пережить невозможно!
Она встретилась с мужем только за завтраком, который им подали прямо в номер. Оба они были уже одеты.
– Синьор Манетто прислал наши билеты на корабль и твой паспорт, – Питер кивнул в сторону буфета. – Корабль отходит послезавтра рано утром и берет курс прямо на Лондон. Мы можем отправить багаж уже завтра.
Катриона налила в чашку кофе и дала ее мужу.
– А не было другого транспорта, который бы отправился днем раньше? – небрежно поинтересовалась она.
– Какая-то старая лохань отходит сегодня в Ливерпуль. Чем бы ты хотела заняться сегодня после обеда и завтра? Может быть, сходим на прощанье на концерт?
– Концерт? Это было бы замечательно!
– Я обещал твоему брату зайти к нему в контору. По дороге могу купить билеты. А ты со мной не поедешь?
– Нет, я уже с ними попрощалась, а о его делах ты расскажешь мне потом, – Катриона с мольбой посмотрела на Питера.
– Понимаю. Думаю, Скотти тоже не обидится. – Питер допил кофе, подошел к жене и поцеловал ее. – Пойду, возьму шляпу.
Как только он вышел из комнаты, Катриона подбежала к буфету, взяла лежащие там бумаги и отложила свой паспорт и билет.
Услышав шаги мужа, она быстро осмотрелась и сунула билет и паспорт под подушечку, лежавшую на стуле.
Питер зашел в комнату, держа в руках шляпу.
– Кажется, я потерял адрес Скотти.
– У меня он есть. – Катриона стремительно зашла в свою спальню, достала записную книжку и выписала на отдельный листок адрес Скотти.
Не успел муж выйти, как она тут же одела шляпку, торопливо спустилась вниз, попросила метрдотеля остановить для нее карету и направилась прямиком в контору синьора Манетто.
Служащий конторы, увидев билет первого класса, встретил ее с большим почтением.
– К сожалению, ближайший корабль отходит в Лондон только завтра.
– Но мне сказали, что есть еще один рейс, только не на Лондон, а на Ливерпуль, – сказала с отчаянием в голосе молодая леди.
– Это не наша линия.
– Мне все равно! Подыщите для меня что-либо.
Заметив, что при ее пренебрежении лицо служащего приняло высокомерное выражение, Катриона гордо подняла голову.
– Я – леди Фитэйн. У меня в Англии дело, не терпящее отлагательств.
– Если вы минуточку подождете, попробую вам чем-нибудь помочь, синьора.
Служащий скрылся в другой комнате, но через несколько минут снова вышел.
– Думаю, мы вам поможем, синьора. Вы опоздали на корабль, идущий в Ливерпуль. Он отходит ровно через час. Но не стоит о нем жалеть, леди Фитэйн. Это – старая и грязная посудина. А вот через четыре часа в Марсель отойдет великолепное судно «Морская волшебница». В Марселе вы можете пересесть на другой корабль, который пойдет в Плимут. Это гораздо ближе от Лондона, чем Ливерпуль.
Катриона положила дрожащие руки на стойку.
– Благодарю вас. Все просто замечательно. А вы замените мне билет?
– Только учтите, синьора, – сказал служащий, подавая ей билет. – У вас очень мало времени. Советую поторопиться и поскорее отослать багаж на корабль.
– Я так и сделаю, – ответила Катриона и положила билет в сумочку.
Усевшись в карету, она приказала кучеру поскорее ехать в гостиницу и пообещала хорошо заплатить, если он подождет ее и отвезет потом на пристань.
Из четырех чемоданов с одеждой, купленных для нее Питером, Катриона выбрала один и сложила в него только самое необходимое. Затем она спустилась вниз и забрала из сейфа управляющего холщовый мешок со своим приданым.
«Эти деньги принадлежали только ей, она заработала их за долгие годы невзгод и лишений, когда приносила себя в жертву близким, которые предали ее так безжалостно и подло».
Такими мыслями Катриона старалась заглушить проснувшиеся было угрызения совести. Отец, разумеется, совсем не предполагал, что дочь воспользуется приданым, чтобы покинуть мужа. Ну, что ж! Сами виноваты! В конце концов, это они вынудили ее совершить такой отчаянный шаг.
– Ваш чемодан готов, – доложила горничная. Катриона поблагодарила ее и дала несколько монеток.
– Меня внизу ждет карета. Попросите метрдотеля проследить, чтобы мой багаж был погружен немедленно.
Она подошла к буфету, где лежал конверт с документами и билет Питера, вырвала из записной книжки листок и, взяв перо и чернила, написала мужу послание: «Покидаю тебя навсегда…». Больше она не могла придумать ни единого слова.