— А я трахаю еще где-то с пятнадцать парней. С моей стороны было бы несправедливо беситься по поводу того, что они взяли Энви к себе в постель, — сказала я. Мой голос прозвучал хрипло, так что я еще раз прокашлялась, пытаясь прочистить горло, и почувствовала свежую кровь. У меня был выбор проглотить ее, или найти место, куда бы сплюнуть. До этого я бы сплюнула на каменный пол, но сейчас вокруг меня сплошь лежали ковры. Я просто не могла себе этого позволить с новым ковром.
— Справедливость… любовь несправедлива, Анита. Любовь это одна из самых несправедливых вещей в мире. Ты никогда не задумывалась, может Энви лучше в постели, чем ты?
Я нахмурилась, глядя на него, и покачала головой:
— Нет.
— Знаешь, это довольно высокомерно даже не рассмотреть тот вариант, что она может оказаться в постели лучше тебя.
— Все и так постоянно вертится вокруг меня, Ашер. Ричард встречается с другими женщинами в своей обычной жизни. Было бы не честно заставлять Жан-Клода сидеть и маяться в ожидании меня, в то время, как я встречаюсь с другими мужчинами.
— Если по-настоящему любишь кого-то, ты будешь ждать.
— Кто придумал это правило?— спросила я.
— Дев хочет спать с другими женщинами, хотя у него есть ты; ты не переживаешь по этому поводу, совсем ни сколько не переживаешь?
Я обдумала это и покачала головой.
— Он говорил со мной насчет этого пару недель назад. У него было очень сильное сексуальное возбуждение, а я все свое внимание уделяла Жан-Клоду, Мике, Натаниэлю и тебе.
— А вот и нет, ты забыла упомянуть еще и мальчишке. Он отнимает у тебя все больше времени.
Я изучала это красивое, высокомерное лицо.
— Ты нарочно так сильно ударил его. Ты ревнуешь к Сину.
— Для меня было бы странным ревновать к мальчику.
— Само собой, — пробубнила я.
— Энви ревнует к тебе, — сказал он. — Она терпеть не может, что Жан-Клод бросает ее, как только ты появляешься.
— Если ей не нравятся условия отношений с Жан-Клодом, ей нужно поговорить об этом с ним.
Ашер посмотрел на него.
— Ну, Жан-Клод, Энви уже говорила с тобой?
— Нет.
Ашер повернулся ко мне.
— Кардинал, девушка Дамиана, ненавидит, когда он покидает ее, стоит тебе поманить его пальчиком.
Я снова пожала плечами.
— Кардинал и Дамиан говорили со мной об этом, и с тех пор я с ним не спала. Если они хотят попробовать моногамию, флаг им в руки.
— Почему тебя это не волнует? Почему ты не ревнуешь?
— Не знаю, — ответила я, и это была правда. Я так далеко вышла за рамки всех типичных отношений, о которых мне рассказывали в детстве, что я перестала волноваться об этом. — И у нас все получается, Ашер.
— Я не такой.
Жан-Клод пошел по комнате, не между нами, но приковывая к себе наше внимание.
— Я люблю тебя, Ашер. Анита любит тебя. Мефистофель любит тебя. Натаниэль любит тебя. Нарцисс любит тебя.
Ашер выдавил резкий горловой звук.
— Да, ты не любишь Нарцисса в ответ; лидер нашей местной стаи вергиен любит тебя с той одержимостью, которая так тебе нравится, вот только ты его не хочешь, не в том смысле.
— Нарциссу нравится внимание, которое я ему уделяю, Жан-Клод.
— Это да, не спорю, но и он не может любить тебя достаточно, Анита не может любить тебя достаточно. Для тебя всегда не достаточно, Ашер. В конце концов, тот факт, что ты не любишь себя самого, влияет на всех нас.
— Как философски, — заметил Ашер, постаравшись, чтобы это прозвучало язвительно.
— Я нашел город, которому требуется Мастер, и вергиены там преобладающий вид животных. Думаю тебе нужно съездить туда и посмотреть, подходит ли он тебе, — изрек ЖанКлод.
Ашер просто стоял, уставившись на него:
— Что ты имеешь в виду, Жан-Клод?
— Думаю, я предельно ясно выразился.
— Ты изгоняешь меня из Сент-Луиса?
— Нет, я предлагаю тебе поехать и посмотреть, не подойдет ли тебе и твоей силе новый город больше, чем этот.
— Ты хочешь избавиться от меня, потому что я ударил мальчишку?
— Я позволил тебе пустить кровь женщине, которую я люблю, моему человеку-слуге. Это должен был быть мой кулак, а не Сина. Я должен был оторвать тебя от Аниты. — Он никогда не называл меня по имени, за исключением тех случаев, когда был в ярости. И я была просто рада, что его гнев обрушивается не на меня.
Ашер посмотрел на него, будто не верил тому, что тот говорит.
— Я ранил ее и куда сильнее, когда полностью подавлял ее волю в спальне с Натаниэлем.
— То было с ее позволения, а это без.
— А что, если мне не понравится новый город?
— Тогда позвони нам; и если мы уже не будем так на тебя злы, возможно, я разрешу тебе вернуться домой.
— Ты собираешься отправить меня в изгнание?
— Я собираюсь отправить тебя подальше, чтобы ты, как следует, мог подумать о своем поведении. Твоя ревность, Ашер, каждый раз рушит твое счастье, в конце концов. Я уже забыл об этой твоей черте. — Он покачал головой, — Нет, я заставил себя забыть о ней, но ты напомнил мне о ней, об этой ужасной неуверенности в себе, разрушающей почти каждую любовь, что была у тебя в жизни.
— Скажи мне правду Жан-Клод, вы с Джулианой планировали оставить меня, перед тем как она умерла?
— Я клянусь тебе сейчас, как и клялся уже сотню раз — нет. Мы разговаривали о твоей ревности, и ты упрекал нас обоих, но мы любили тебя. Она любила тебя.
— Она любила тебя больше, — выплюнул Ашер.
— Ну вот опять: это твоя слабость.
— Какая слабость? То, что я хочу, чтобы кто-то любил меня больше, чем тебя? Хотя бы однажды?
— Белль Морт не любила меня больше, Ашер.
— Лжец.
— Иди, собирай чемоданы.
— Как долго меня не будет?спросил Ашер. В его голосе слышался гнев, но там было кое-что и еще, кажется, это был страх.
— Как минимум месяц.
— Не отсылай меня,— произнес Ашер.
Жан-Клод указал на Сина, издававшего тихие звуки, очнувшись на коленях у Натаниэля.
Никки проверял пульс Арэса, как будто на секунду ему показалось, что он слишком сильно ударил его.
— Все живы, но не благодаря тебе, Ашер. Ты мой témoin, мой заместитель, и все же ты творишь такое. Это не просто ребячество и беспечность, это озлобленность. Эта же злоба погнала нас из города несколько веков назад, потому что ты ревновал нас с Джулианой к любому мужчине и женщине, кого посылал соблазнять. Ты хотел их богатства, или их крови, ноне хотел, чтобы мы слишком уж наслаждались своей работой.
— Я тоже, знаешь ли, не сидел без дела, — возразил Ашер.
— Это так, но не важно, сколько мужчин или женщин ты соблазнил, ты всегда больше волновался о тех, кто были твоими любовниками — девушками или парнями.
— Жан-Клод…, — позвал Ашер, протягивая к собеседнику руку.
— Иди, собирайся, а завтра вечером поедешь в другой город.
— Прошу…
— Думал, я вечно буду терпеть подобное поведение? — закричал на него Жан-Клод. — Думал, я ничего не сделаю, чтобы ты перестал приносить нам неприятности?
Ашер медленно уронил руку.
— Кто будет управлять для тебя «Цирком»? Кто будет за всем присматривать?
— Я за всем присмотрю, пока тебя не будет.
— А кто будет управлять «Запретным плодом»? Кто займет твое место на его сцене?
— Джейсон работает моим заместителем, он неплохо управляется с клубом.
— На сцене тебя им не заменить.
— Нет, но на сцене он и сам неплохо справляется — и этого вполне будет достаточно.
— Ты потерпишь убытки в «Запретном плоде», если не будешь сам выходить на сцену, — сказал Ашер.
— Возможно, — согласился Жан-Клод.
— Нет, — ответила я и поднялась на ноги. Клодия подала мне руку, но после того, как я сердито на нее глянула, она отступила назад.
— Что «нет», ma petite?
—На этой неделе на сцену выйдут Натаниэль и Никки. — Никки было моим сценическим псевдонимом, придуманным для меня Натаниэлем еще до того как к нам попал Никки. Те несколько раз, когда Жан-Клод и Натаниэль упрашивали меня подняться на сцену, ну, скажем так, в убытке мы не остались. Я унаследовала ardeurЖан-Клода, и с помощью Натаниэля нам удалось так завести аудиторию, что на веб-сайте «Запретного плода» была тьма сообщений с просьбами возобновить в представлениях участие Никки.