— Я занималась этим с Натаниэлем, Ашером и Ричардом.
Его глаза расширились:
— С Ричардом?
— Ага, — подтвердила я.
— Ну, черт, раз уж ты делала это с ним…
— А я о чем?
На его лице все еще читалось сомнение, но он сказал:
— Ладно.
Я отпустила ardeur, и тепло разлилось по коже, вниз, до кончиков пальцев, нашло бедро Никки и затопило нас. Другой рукой я помогла ему направить свой член мне в рот, глубже, в горло. Затем пришлось убрать руку, чтобы целиком вобрать его в себя, пока мои губы не встретились с телом. Он положил ладонь мне на голову, а я свободной рукой передвинула ее к своему затылку, помогая надавить посильнее.
На этот раз вопросов не прозвучало, он нажал своей большой ладонью мне на затылок, применив всю силу, чтобы невозможно было отстраниться хоть на миллиметр. Сначала это было то, чего я хотела, и было бы так хорошо, если бы можно было остаться в таком положении — его член невероятно глубоко в моем горле — но даже с ardeur-ом, мне требовался воздух. Я попыталась отстраниться от Никки, но его рука прижала меня еще сильнее, и я оказалась в ловушке. Часть меня получала удовольствие от того, что если бы он захотел, мог оставить меня в таком положении, пока бы я не начала задыхаться, пока мое тело не начало бы бороться за глоток кислорода. Я сильнее оттолкнулась от его тела, но Никки толкнул меня обратно, удерживая, вынуждая оставаться в таком положении. Он оставался во мне, пока я еще могла, до той секунды, когда паника загнала ardeurобратно, и я похлопала его по бедру. Наступил момент, в котором мне пришлось полностью довериться тому, что он обратит на это внимание.
Пару лет назад я призналась себе, что частью того, от чего я получала наслаждение, был именно такой момент доверия, момент, когда тот, с кем ты это делаешь, мог причинить тебе настоящую боль, и только его выбор в пользу хорошего удерживал от того, чтобы произошло нечто плохое.
Мне нравился этот момент неизвестности, нравилось гадать, приведет ли он в этот раз к чемунибудь фатально неправильному. Мне не нравилось то, что происходило со мной в этот момент, действительно не нравилось, но я с этим смирилась. Я смирилась с собой, и была этому чертовски рада.
Никки отпустил меня. Он позволил мне отпрянуть от него. Я тяжело вздохнула, дрожа.
— Ты в порядке? — спросил он обеспокоенным голосом.
Я кивнула и, наконец, смогла выдавить:
— Да.
Я взглянула на него и добавила:
— Мы можем продолжить, но когда я не могу дышать, ardeurпропадает. Такое случается, когда на первый план выходит инстинкт самосохранения.
— Тогда мы трахаемся и ты кормишься.
— Или ты продолжаешь трахать меня в рот. С ardeur-омя смогу это сделать и да, я тоже получаю от этого удовольствие.
Он мгновение колебался, что ясно отразилось на лице, но затем сказал:
— Что ж, посмотрим, как все пойдет.
Я согласилась, и мы продолжили игру в «рабство глубокой глотки», для которой не нужны веревки и цепи, а просто, чтобы кого-то насильно держали и не давали вырваться.
Такого в нашей игре было предостаточно.
Мы закончили тогда, когда мое горло больше не могло, даже с ardeur-ом. Никки сказал:
— Я снова хочу тебя трахнуть. И мне льстит, что я нахожусь в списке избранных, с которыми ты не настаиваешь на презервативе.
Вообще-то это было не сознательным решением. Он просто был со мной, когда я занималась любовью с Микой, Натаниэлем и Сином, а они находились в моем списке тех, к кому я сильно привязана, поэтому… Никки стал последним, кому разрешалось не предохраняться. Я принимала таблетки, и являлась носителем ликантропии, поэтому со мной ничего бы не случилось, даже при неосторожном сексе, когда кончали в меня, но по-прежнему, просто на всякий случай, я заставляла остальных мужчин надевать презервативы. Я вспомнила момент, когда не заставила это сделать Никки. Тогда были Натаниэль и Син, а Мики не было в городе. Это просто казалось естественным, но упоминание об этом заставило меня над этим задуматься. Я не всегда думала так же, как сейчас. Раньше бы я начала разрывать отношения, словно пытаясь вырваться из опутавших меня сетей на свободу. Неужели я все еще вижу в любви ловушку? Что-то нездоровое в том, что мужчина напоминает мне, как много он для меня значит, чтобы я начала бороться за свободу, пока все не разрушу? Не это ли я делала с Сином?
Не собиралась ли я сделать тоже и с Никки?
— Я не могу читать твои мысли, только эмоции, но этот взгляд мне не нравится. Не к добру он. Я что-то не так сказал?
Я посмотрела на него. Его волосы все еще были влажными и блестели, прилипнув к голове, делая лицо открытым и прекрасным. Его тело обнажено и покрыто такой манящей и зовущей слизать ее водой. Я все еще ощущала приятную боль от его члена у себя в горле. Вот уже два года как мы вместе. Что ему надо сделать, чтобы доказать мне свою преданность? Что кому-то вообще надо было сделать для этого? Некоторые мужчины в моей жизни сказали бы — чертовски много.
Я поняла, что ardeurснова ушел.
Раньше я всецело была в его власти, но не сейчас. Я контролировала его настолько хорошо, что иногда приходилось напоминать себе покормиться. Если я этого не делала, моя способность исцеляться снижалась, и, в конце концов, я начинала тянуть энергию сначала от Натаниэля с Дамианом, а потом и от Жан-Клода с Ричардом, но только после того, как Натаниэль и Дамиан были бы уже мертвы.
Жан-Клод объяснил мне эту метафизическую математику, когда улучшился мой контроль, потому что я решила, что умение контролировать означало победу. И забыла, что ardeurкак желудок. Ты можешь приучить себя не хотеть есть, но это не означает, что тело не нуждается в подпитке.
Мне все еще надо было покормиться, но это чувство уже не было переполняющим и лишающим контроля, как раньше. Я могла выбирать. Я не могла винить ardeurза весь секс, который у меня был. Он привел в мою жизнь нескольких самых дорогих мне мужчин, но все происходящее после, зависело уже только от меня одной. Я попыталась решить, что чувствовала по этому поводу.
— Анита? — позвал Никки. Его лицо закрывалось, ускользало от меня в тень, ставя на место прежнюю защиту. Он не по собственной прихоти превратился в социопата, что означало, что какие-то эмоции все же остались. Я не хотела, чтобы он снова закрывался. Мне нравилось то, что я увидела.
—Трахни меня, — тихо попросила я.
— Что? — спросил он, как будто плохо расслышал мою просьбу из-за шумевшей воды.
—Трахни меня, — повторила я громче.
В уголках его рта зародилась улыбка, переполняющая его лицо почти шокирующим счастьем. У меня всегда возникало такое ощущение, что благодаря мне из Никки выходила живущая внутри него тьма, по-прежнему все еще остающаяся где-то в нем, только и поджидающая вырваться наружу. Ее можно контролировать, даже использовать, но, в конце концов, она просто прорвется наружу и будет играть в свои темные игры.
Он позволил мне увидеть довольного монстра внутри себя. И это не его зверь. То, что я увидела на его лице, было полностью человеческим, просто большинство людей не хотят этого признать. Никки признавал. Натаниэль тоже. И Дев. Потому и я тоже.
—Трахни меня, — снова повторила я.
Больше просить не пришлось.
Глава 35
Перевод: lorielle
Вычитка: StavroS985, Kinnetic
Никки снова поднял меня, и я как обезьянка повисла на нем — ноги на талии, руки на широченных плечах. Он прижал меня к стене, подальше от потока теплой, клубящейся позади нас воды, которая разлеталась брызгами от задней части его тела, только в те моменты, когда он подавался назад, чтобы как можно глубже и жестче вернуться обратно.
Не каждому хорошо удается секс у стены. Ты должен быть достаточно высоким, сильным и выносливым — руки, ноги, бедра здесь работают гораздо больше, чем при обычном сексе в стандартных позициях. Он двигался в быстром, жестком ритме, входя и выходя из меня, так, что у меня даже не было времени, насладиться первой волной удовольствия. Он вонзался снова и снова, и очередная вспышка так быстро переходила в следующую, что я почти в них терялась, оставив только толчки его бедер, всего его тела. Он так быстро и мощно двигался, что мое тело ударялось и терлось о стену. Плитка была гладкая, но этот ритм будет стоить мне синяков. И мне это нравилось. Глаза начали закатываться, и мне пришлось бороться с удовольствием, чтобы продолжать удерживать руки и ноги плотно обернутыми вокруг него. Его руки придерживали меня за бедра, но этого было недостаточно, мне тоже приходилось прикладывать массу усилий. Я старалась удержаться на нем, но с нараставшим удовольствием делать это становилось все труднее и труднее. Мне хотелось всецело отдаться ощущениям его тела в моем, чувствовать силу его рук, прижимающих меня к стене, ощущать, как мое тело трется о стену, подчиняясь давлению его плоти.