Страж упал на колени:
– Моя королева, не надо, прошу…
Она повернулась обратно, улыбаясь почти мило – если не смотреть в глаза, жуткие даже издалека.
– Чего не надо? Не оставлять тебя с принцессой?
– Моя королева, тебе известно, о чем я говорю.
– В самом деле? – с угрозой сказала она. Скользнув мимо засохших кустов, королева приставила острие Мортал Дреда к подбородку Мистраля. – Ты не за советом к моему Мраку пришел. Ты пришел просить принцессу вступиться за клан Нерис.
Плечи у Мистраля шевельнулись, как будто он глубоко вздохнул или проглотил комок в горле.
– Ответь мне, Мистраль, – велела она бритвенно-острым от ярости голосом.
– Нерис пожертвовала жизнью в обмен на твое обещание не убивать ее народ. Ты… – Он резко оборвал фразу – видно, она так нажала на клинок, что он не мог говорить без риска порезаться.
– Тетя Андаис, – спросила я, – что ты сделала с кланом Нерис?
– Они только вчера пытались убить нас обеих, или ты забыла?
– Нет, я помню. Только помню и то, что Нерис предложила тебе свою жизнь за пощаду для ее дома. И ты дала слово, что подаришь им жизнь, если она умрет за них.
– Я ни у кого и волоска на голове не тронула, – заявила она с невероятно самодовольным видом.
– И что это значит? – спросила я.
– Я просто предложила мужчинам возможность послужить своей королеве в рядах моей гвардии. Мне нужны мои Вороны в полном числе.
– Вступить в твою гвардию – значит расстаться со всеми семейными узами и согласиться на целибат. Зачем им на такое идти?
Она убрала клинок от горла Мистраля.
– Ты так торопился посплетничать обо мне – скажи ей теперь.
– Позволь мне подняться, моя королева.
– Да хоть колесом пройдись, но объясни ей.
Мистраль осторожно встал. Королева никак на это не отреагировала, и тогда он медленно направился к нам. Горло у него казалось темным в мерцающем свете. Она порезала его до крови. Небольшие порезы сидхе легко залечивают, но рана была нанесена Мортал Дредом, а такие раны заживают не быстрее, чем у смертных, чем у людей.
Глаза у Мистраля были широко, испуганно открыты, но он легко шел по мертвой земле, как будто не опасался королевы у себя за спиной. У меня бы лопатки заболели в ожидании удара. Только когда она уже не достала бы до него мечом, страха в глазах Мистраля стало меньше. И даже теперь они были штормового зеленого цвета. От тревоги.
– Довольно, – скомандовала Андаис. – Мередит и отсюда тебя услышит.
Страж послушно остановился, но нервно сглотнул: ему не нравилось, что она не дала ему к нам подойти. Я его понимала. Королева владела магией, способной на таком расстоянии его уничтожить. Наверное, затем она его и остановила, чтобы вселить беспокойство. Может, она и не собиралась причинять ему вред, но она хотела, чтобы он боялся. Ей нравилось, когда ее боялись.
– Королева велела заковать в железные цепи всех сидхе дома Нерис, чтобы лишить их способности творить магию, – сказал Мистраль.
– Это понятно, – сказала я. – Они напали на нас при дворе, напали всем домом. Их стоило на время лишить магии.
– Королева предложила мужчинам стать ее Воронами, а женщинам – вступить в гвардию Кела, присоединиться к его Журавлям.
– Но Кел в темнице, в заключении. Ему не нужны телохранители, – удивилась я.
– Большинство женщин все равно не согласились. Но королеве нужно было дать им видимость выбора.
– Выбора между стражей и чем?
Я почти со страхом ждала ответа. У нее с собой был Мортал Дред. Я молилась, чтобы она не казнила их всех. Она бы стала клятвопреступницей в глазах всего двора, а мне нужна была Андаис на троне – пока она не утвердит меня своей наследницей.
– Королева велела Иезекиилю с помощниками замуровать их в стену, – сказал Мистраль.
Я не сразу поняла.
Первая мысль была – заорать, что королева нарушила клятву. Но тут до меня дошло, что ничего она не нарушила.
– Они бессмертны, значит, они не умрут, – тихо сказала я.
– Они будут чудовищно страдать от голода и жажды и будут мечтать о смерти, – кивнул Мистраль. – Но не умрут. Они бессмертны.
Я поглядела мимо него на мою тетушку:
– Очень коварно. Не подкопаться, черт возьми.
Она чуть склонила голову в поклоне:
– Как приятно, что ты оценила красоту решения.
– Оценила вполне. – И я говорила правду. – Ты не нарушила клятвы. Ты осуществила именно то, за что Нерис отдала жизнь. Ее клан, ее дом, ее семья будут жить.
– Это не жизнь, – сказал Мистраль.
– Ты на самом деле думал, что у принцессы хватит влияния, чтобы спасти их от их судьбы? – спросила Андаис.
– В прежние времена я пошел бы просить помощи у принца Эссуса. А теперь я искал принцессу.
– Она не мой брат! – прорычала Андаис.
– Да, она не Эссус, – согласился Мистраль, – но она – его дитя. В ней твоя кровь.
– И что же из этого? Она что, может выкупить народ Нерис? Их уже выкупили, сама Нерис и выкупила.
– Ты извратила дух той сделки, – сказал Рис.
– Но не нарушила условий.
– Нет, – с грустью сказал он. – Сидхе не лгут и всегда держат слово. Только наше понимание правды может быть опасней любой лжи, и если кто-то решит потребовать с нас клятву, ему стоит продумать ее до последнего слова – или мы найдем способ заставить его пожалеть, что он вообще встретил нас на пути.
Теперь он говорил скорее с гневом, чем с печалью.
– Ты осмеливаешься упрекать свою королеву? – спросила она.
Я потянулась к руке Риса, сжала ее. Он взглянул сперва на руку, потом мне в лицо. Что бы он там ни увидел, этого хватило. Он глубоко вздохнул и качнул головой.
– Никто на это не осмелится, ваше величество.
Голос у него опять стал покорным.
– Что ты могла бы дать за признаки возвращения жизни садам? – спросил Дойл.
– А что ты называешь признаком? – Голос у королевы был полон недоверия; она слишком хорошо знала сидхе.
– Что ты отдала бы за знак присутствия жизни в этом саду?
– Тот ветерок – это еще не знак, – сказала она.
– Неужели возвращение жизни садам ничего для тебя не стоит, моя королева?
– Конечно же, стоит.
– Это значило бы, что наша сила возвращается.
Она взмахнула мечом, серебро тускло блеснуло на свету.
– Я знаю, что это значило бы, Мрак.
– А чего, по мнению королевы, стоит возвращение нашей силы?
– Мне ясно, куда ты клонишь, Мрак. Не пытайся играть со мной в такие игры. Это я их придумала.
– Хорошо, я не буду играть и скажу прямо. Если мы вызовем признаки жизни в нашем подземном мире – подожди с наказанием для клана Нерис. Как и для всех прочих.
Улыбка холодная и жестокая, как зимнее утро, искривила губы королевы.
– Хорошее уточнение, Мрак.
У меня горло перехватило, когда я поняла, что не добавь он последнюю фразу, и кто-то заплатил бы за ее гнев. Кто-то дорогой Дойлу, или мне, или нам обоим, если бы она такого нашла. Рис был прав: игра словами – опасная игра.
– Так чего ради мне придется ждать? – спросила она.
– Ради возвращения жизни мертвым садам.
– А если жизнь в них не вернется?
– Если мы убедимся, что принцесса с ее стражами не могут вернуть к жизни эти сады, ты накажешь людей Нерис по своему желанию.
– А если вам удастся оживить сады? – спросила она.
– Если здесь появится хоть намек на жизнь, ты позволишь принцессе Мередит самой определить меру наказания для тех, кто пытался ее убить.
Она покачала головой.
– Умно, Мрак, но недостаточно умно. Если здесь появится намек на жизнь, я позволю Мередит собственноручно наказать людей Нерис.
Теперь головой покачал он.
– Если принцесса Мередит с помощью ее стражей хоть признак жизни вернет этим садам, то только Мередит станет решать, какую кару понесут соплеменники Нерис.
Она раздумывала несколько секунд, но кивнула:
– Согласна.
– Ты ручаешься словом, словом королевы Неблагого Двора?
Андаис кивнула еще раз:
– Ручаюсь.