Вздохнув, я приступила к действиям – промедление, в конце концов, только усугубляло ситуацию. Как обычный покупатель, занятый поиском, я подошла к Еве и остановилась рядом. Она улыбнулась, и внутри у меня все сжалось.
– Могу я вам чем-то помочь? – Ее голос прозвучал звонко и радостно.
– Нет, спасибо. Я осматриваюсь. – Я указала на книги перед собой. Вблизи это смешение цветов казалось еще более кричащим.
– Здесь можно найти настоящие сокровища, даже не ожидая, – заметила она и подмигнула. Если не сделаю задуманное сейчас, то не переживу этого. Я неуклюже вытянула с полки желто-голубой том мемуаров, который стоял на уровне моих глаз, и он вместе со своими соседями упал на пол. Из-за резкого шелеста бумаги и глухого звука, с которым книги ударились о пол, мне стало нехорошо.
– О, нет! Извините, – вскрикнула я и опустилась на колени.
– Не беда, бывает. Книги иногда стоят слишком тесно, – ответила Ева, все еще улыбаясь, и помогла мне все собрать. Ее лицо находилось близко от моего, к тому же мы оказались вне поля зрения других покупателей. Я бросила быстрый взгляд через плечо, затем снова посмотрела на Еву. Опираясь левой рукой о пол, я наклонилась к ней. Как обычно – а я уже имела опыт в этом, – я почувствовала магию, плывущую в моей голове серым облаком, словно это была мысль, которую можно выразить только темными цветами. Мои губы покалывало, когда я приближалась к ее щеке. Ева оцепенела. Это тоже являлось частью моего дара. На несколько мгновений до и после поцелуя писатели застывали на месте, оставаясь неподвижными. Это давало мне два преимущества. Во-первых, в последний момент они не били меня по лицу, во‑вторых, я выигрывала время, чтобы спокойно удалиться. Когда они снова приходили в себя, то забывали об инциденте. И обо мне. Словно меня никогда не существовало, как и идей, которые я у них отбирала. Я осторожно коснулась губами ее кожи. Облако в моей голове сгущалось, становилось темнее, будто вот-вот вспыхнет молниями. Словно движимое невидимым ветром, оно изменило форму и стало больше. Оно поглотило идею Евы, вобрало в себя элементы, связанные с ней. Внутренним зрением я увидела, как вспыхнули герои, фрагменты истории и отрывки текста. Я буду носить их в себе еще пару часов, после чего они растворятся в темноте, созданной магией. Навсегда.
Поцеловав ее, я отодвинулась и отошла к полке, из-за которой наблюдала за Евой. Краем глаза видела, как она, постепенно приходя в себя, в замешательстве нахмурилась. Она моргала, уставившись в пустоту. Затем пожала плечами и выпрямилась, держа в руках поднятые книги. Перед тем, как поставить их на полку, Ева бережно провела рукой по переплетам. Мое задание было выполнено. Ева придет сегодня вечером домой, включит ноутбук, посмотрит на свою рукопись и через пару минут решит отправить ее в корзину. Желание писать у авторов, которые пережили поцелуй антимузы, не исчезало, только с определенными идеями было покончено. Миссия выполнена, агент ноль-ноль-чмок. Уголок рта приподнялся, когда мое чувство юмора снова ожило. Хорошо. Ведь без него я давно бы уже сдалась.
Книга про кошек, которая до сих пор лежала там, где я ее оставила, снова привлекла мое внимание. Внезапно у меня возникла мысль – взять ее с собой в качестве подарка Шелдону, которому он на самом деле не очень-то обрадуется. Хотя для меня она стала бы хорошим развлечением. Я оплатила книгу на кассе и вышла из «Вествордс». За дверью меня окатило солнечным светом и энергией, которой была заряжена жизнь Лондона. Суетливые туристы со всего мира сновали по городу, фотографировали красные автобусы и черные такси и размахивали палками для селфи, будто современные мушкетеры. Их восхищение можно было понять. Трудно было поверить, что и в Лондоне бывают прекрасные весенние дни с сияюще-голубым небом. Вазоны с цветами украшали тротуары, добавляя в городской пейзаж красочные пятна, хотя Лондон и без этого был ярким. Мне нравилось многообразие людей, звучание разных языков – создавалось впечатление, что Лондон был не городом, а целым миром, где всегда можно открыть что-то новое.
На солнце мне стало жарко, и я сняла черную толстовку, прежде чем направиться домой. Дорога занимала всего двадцать минут пешком, а при такой погоде ехать на автобусе казалось кощунством. В кафе за углом я заказала черный кофе с собой, который попросила налить в свою термокружку с миньонами. В некоторых частях города кофе приравнивалось к смертным грехам. Лондон – соответствуя стереотипным представлениям – был полон любителей чая, которые неохотно признавали, что он никогда не станет таким же популярным как кофе, сдобренный сиропом, шоколадной стружкой и рисунками из какао на молочной пенке. Некоторые англичане считали этот напиток лишь веянием моды и говорили, что его популярность должна скоро пройти. Но ждать им пришлось бы долго. Такие лондонцы, как я, постепенно разрушавшие культ чая, держались совершенно другого мнения. Не говоря уже о многочисленных туристах, которые в большинстве своем принадлежали лагерю кофеманов. По крайней мере, мне так казалось.