— Много? — поинтересовался Слава, выйдя снова из леса. Но на этот раз по тропинке.
— Нет. Но вечером надо будет ещё раз пройтись.
Солнце находилось в зените, и было невероятно жарко, даже в тени развесистых деревьев. Как ни крути, а синоптики на сегодня обещали все тридцать. Славка избавился от куртки светя своим поджарым телом. Он разве что немного возмужал, но все остальное, что было у него под футболкой, я отчётливо помнила.
— Злая фея-крестная, — заявил Димка. Главное, чтобы это прозвище не пошло в массы. Не хотелось на начальном этапе портить отношения с детьми.
— Кострище готово, Дина Игоревна, — влез вместо моего ответа Юсупову один из рабочих школы.
— Отлично, Петр Михайлович! За два часа вандалы не набегут?
— Нет, конечно. Они себе же праздник испортят. Это святое, — ответил мужчина.
— Тогда я спокойно могу отчаливать домой. Первый рабочий день, а я без обеда.
— А представь, что тебя ждёт дальше, — позлорадствовал Юсупов.
— Я уже поняла, что ты хочешь от меня избавиться побыстрее. Терпи! Тебе не привыкать, — улыбнулась натянуто.
— Пояснишь? — насупил он темные брови.
— Димас, что ты к ней пристал? Сколько раз говорил, относись к людям проще, — заступился за меня Миронов.
— А мне с ней детей не крестить.
— Еще один повод обходить меня стороной, — прикрикнула, садясь в машину. Папа доверил сегодня мне ключи от своего транспорта. Приятный бонус.
— Это ты должна держаться от нас за несколько километров.
— Окей! Попрошу маму, чтобы она поспособствовала в получении судебного запрета. А то вдруг нечаянно высосу твой глаз.
— Дина, — Славка даже тон сделал начальственный, чтобы осадить меня. Но для меня он, что Моська для слона.
— Миронов, тебя бы вообще попросила не вмешиваться. Вспомни, сколько я секретов о тебе знаю. Я молчу, а ты ведёшь себя хорошо.
— С*ка же ты, — ух, как! Он и так умеет, не боится же.
— Америку ты мне не открыл. До вечера, Таня и Тамара!
4
Вот и причина, почему я до сих пор одна – мой злой язык. Вроде и не хочется человека обижать, а слова сами вылетают. Нет бы промолчать, но какой-то жучок ковыряет. И я не могу сдержаться.
К вечеру небо распогодилось, солнышко решило пообниматься. Только где уж там? Дело к закату. А вечера в сентябре холодные. Поэтому одевалась так, чтобы комары не трогали, и не околеть у озера. Там всегда было на порядок холоднее. Вода все же.
— Ты как на северный полюс, — Алька вприпрыжку спустилась в гостиную.
— Будешь клатцать зубами, не жалуйся, — оглядела я ее наряд критически. Рваные джинсы, тонкие носочки, футболка и лёгкий бомпер, хоть и с подкладом.
— Я молодая, кровь горячая. Это ты уже старушка.
— Диночка, ты пару пледов закинь в машину. Сдается мне таких бестолковых будет много, — отозвался дедушка из кухни.
— Будет сделано! – поддержала я хорошую идею, тогда как мелкая закатила глаза.
Через полчаса мы уже парковали машину. На пляже было многолюдно, играла музыка, но вечеринка только-только начиналась.
— Молодость вспомнилась? – подначивала сестрица.
— О, нет! Это не ваши унылые тусовки с телефонами а руках. Мы отдыхали на полную катушку. Даже родители завидовали. Так что атмосфера есть, но совсем не та.
— Ладно, я пойду. А то заметят с тобой, и рейтинг мой слетит.
— Кринжово приезжать с сестрой?
— Особенно, когда она теперь работает а школе.
— Замерзнешь, найдешь меня.
Закат окрасил небо в лиловые оттенки, которые расплывались по темному зеркалу озера. Последние лучи играли на песке, и путались в кронах деревьев. Это сейчас они ещё зелёные, а через неделю лес потихоньку начнет одеваться в золото. И тогда точно придется признать, что осень выиграла. А пока я наслаждалась пьянящим воздухом, который все ещё пах августом, и любовалась пейзажами.
— О, вот ты где! – Вера Степановна подхватила меня под руку. – Готова к вакханалии?
— Вера Степановна, посмотрите на них, они от своих гаджетов не могут оторваться. Вакханалии не получится.
— Тебе ли не знать? В выпускном классе помню вы отожгли так, что до сих пор вспоминают. Веремчук с обморожением, потому что полез купаться в минус два. Дружок его Свиридов с воспалением в соседнюю палату. Каширин со сломанной рукой в больничку. Дятлова несколько недель брови рисовала и ресницы клеила, потому что решила подкурить от костра. Костик Нелидов орал под моим окном серенады в четыре утра. А Ритка тут подцепила первого суда, и через пять месяцев залетела.
— Боже мой, как Вы это все помните? – помог ещё жест «рукалицо».
— А черт его знает? Не хочется, а помнишь всех поименно и пофамильно. Это сейчас в школу от безысходности идут работать. И это я не про тебя. А раньше мы видели в этом призвание. Старая гвардия, так сказать. И только сейчас начала осознавать, что не помню, как выросли собственные дети, зато помню чужих. Это плата за самоотдачу. И ведь до сих пор болею всей душой за школу.
— А кому, если не Вам?
— И то верно. Идём! Дадим тебе почетное право зажечь костер.
— А мне-то за что?
— Ну, а разве не заслужила? Пусть про тебя в газетах не пишут, но человеком ты все же осталась. Это ли не повод?
К нашему дуэту присоединились другие коллеги, которые не имели классного руководства у старшеклассников, допущенных на мероприятие. И я почувствовала себя лишней в этом птичнике, провожающим каждого взглядами коршунов. Может, бежать из школы, пока меня не засосало?
— Мать твою, — выругалась чуть слышно, глядя на приближающуюся фигуру Дмитрия Викторовича Юсупова.
— Димочка! – Степановна разве что в объятья к нему не кинулась. – А друг твой где?
— Попросил нижайше кланяться, дела оставили на работе. Может, чуть позже приедет.
— Дина, вот тебе и партнёр. Зажжете костер сегодня вместе.
— Какая честь! С самим Дмитрием Юсуповым. Главное, близко не подходите.
— Почему? – удивился он.
— А вдруг промахнусь, и Вы нечаянно пострадаете?
— Нечаянно?
— Неловкая я бываю, — пожала плечами.
— Готов пострадать, если это заставит тебя убраться из города, — приблизясь к уху, заговорил Юсупов так, чтобы слышала только я.
— Хочешь яйцами померяться? Поверь, ты слашься первый.
— Будем спорить?
— С тобой? Не хочу, чтобы с таким как ты меня что-то связывало. Неприязнь твоя смешна и лале нелепа. Почему-то все вокруг рады меня видеть, кроме тебя. Даже дружок твой прибегал на задних лапах, а ты все печешься о его безопасности. Как это по-мужски, запугивать маленькую слабую девочку.
— Клавдия Павловна, хвала Вам за Ваших учеников. Как владеют ораторским искусством, — обратился он к нашей русичке, которая непонимаюче соугара то одну беседу, то другую, не вникая особо в смысл.
— О, у Дины всегда был талант. Ты разве не помнишь как она декларировала стихи? Плакать могла заставить. А как романсы пела! – мечтательно затянула Клуша( кличка у нее была такая).
Было-было! Я же активисткой была, ещё и спортсменкой. Если все грамоты и медальки свои собрать, то получится внушительная коллекция. Уверена, у мамы они где-то сложены в аккуратном порядке. От бабули наследство. Она каждому нашему с Алькой успеху радовалась, как своему.
— Так может, Дина Игоревна порадует нас своим прекрасным голосом? – это уже ко мне и от Юсупова. Ах, ты ж гнида недоделанная.
— Акомпонимента нет, к сожалению.
— Диночка, так я ж с собой гитару взял.
— Вы прям выручили нас, Дмитрий Викторович, — пропела елеыным голоском молоденькая училка. Я со всеми вроде сегодня познакомилась, но не всех ещё запомнила. Она у меня в мозгу осталась ассоциацией «Сися». Таким размерам можно позавидовать. Зачем антистресс, если можно помять собственную сиську? У Юсупова глаза сразу уронились вниз. Мне кажется, запомнил он только вид прелестей девушки.