— Да, ты у нас известный извращенец. Привык к любви втроем, — насмешливо заметил Дэн Митчелл, высокий и крепкий блондин с ярко-голубыми глазами. Именно ему предстоял завтра сверхдальний перелет из Нью-Йорка в Будапешт. — А мы с Ирвином люди примитивные и, можно сказать, однолюбы. Я, например, не могу даже на свидания ходить в один день к разным девушкам. Да и вообще. Пока с одной не расстанусь окончательно, никаких новых романов. Сохраняю почти библейскую нравственность и чистоту души. И с «шоколадками» никогда не спал. Не то что они мне не нравятся. Но как-то не по себе становится, когда представляешь, как погружаешься в черную плоть, как будто в преисподнюю, откуда уже не будет возврата. Хотя… не исключаю, что я просто чересчур мнительный. Или во мне с детства какой-нибудь скрытый комплекс сидит. Вот ты, доктор, как бы это истолковал?
— А никак. Я не на работе. Записывайся в пациенты, тогда и поговорим. Позвони моей секретарше, Розалинде, она тебе время назначит. На первый раз обслужу бесплатно. Оформим как гуманитарную помощь или рекламную акцию. Кстати, Роза как раз весьма симпатичная мулатка. Такой приятный шоколадный бутончик с розовыми лепестками изящных половых губок, расцветающих в минуты любви на темном бархатистом фоне. Смотрится очень эротично. Если бы я был поэтом, я бы это воспел в стихах. Я попрошу, чтобы она оказала тебе особое внимание, помогла преодолеть этот психологический барьер. У нее это хорошо получается. Она идейный борец с расизмом в постели.
И вообще предпочитает белых мальчиков.
— Ну да, вроде тебя. Без предрассудков. Нет уж, спасибо. Я уже понял, что ее ты тоже не обошел своим вниманием. Мы, кажется, договаривались не иметь общих любовниц. Да и вообще, спать с собственной секретаршей — это плохой тон. Ты злоупотребляешь полномочиями работодателя. Бедная цветная девушка вынуждена терпеть грязные домогательства белого злодея. Надеюсь, она хотя бы совершеннолетняя?
Ты ее не подвергаешь гипнозу? Не заставляешь заниматься сексом в извращенной форме?
— Ответ на все твои инсинуации отрицательный. Я допускаю только добровольный секс, приносящий удовольствие обоим партнерам.
Кстати, если бы тебя слышал кто-то незнакомый, то вообще бы подумал, что разговаривает с выпускником католического колледжа. Кому ты об этом говоришь? — Нортон насмешливо фыркнул. — Я же тебя со школьной скамьи помню. Еще не забыл твои похождения с одноклассницами. Человек-легенда. Секс-машина. От тебя все девицы в нашем классе были без ума.
Да и преподавательницы тоже. У них у всех от одного взгляда твоих пронзительных голубых глаз трусики сами собой спадали. Честно говоря, я тебе тогда завидовал…
— Ничего, Норт. Не переживай, — отреагировал Дэн. — Мне, конечно, лестно, но ты преувеличиваешь. К тому же ты уже давно компенсировал свои школьные неудачи. Теперь я тебе завидую. Хорошую работу себе нашел: и деньги приносит, и женщин. Профессия психоаналитика сродни работе паука. Женщины сами приходят к тебе в западню. Тебе остается только воспользоваться их доверчивостью и высасывать из них сексуальный нектар и амброзию.
— Ты не прав, — с некоторым самодовольством заметил Нортон. — Это как посмотреть.
Можно даже сказать, что это не они — это я их жертва. Сам посуди. Что я могу сделать в ситуации, когда пациентка исповедуется мне в том, что муж совершенно не понимает ее фантазии и практически никак не участвует в ее сексуальной жизни? Да еще начинает подробно пересказывать эти эротические фантазии, весьма выразительно и в деталях. С умоляющим взглядом. С тоской и надеждой в голосе. Я же не железный. Ты бы тоже не устоял. — И он добавил несколько патетическим тоном:
— И потом, это просто мой долг врача, помочь пациентке в борьбе с психологическими неврозами и стрессами. Это новое слово в психотерапии. Я оказываю людям практическую помощь. И делаю это вполне бескорыстно, Я бы сказал, самоотверженно. Иногда по несколько раз задень приходится жертвовать собой.
Ты думаешь, это легко? Тем более что некоторые дамы намного меня старше и, мягко говоря, порой выглядят не слишком соблазнительно.