- Счастливо, девочка - быстро сжал ее руку Остин и вышел из машины вместе со своей спутницей, несомненно, изображавшей Викторию. Автомобиль резко рванул с места. На крутом повороте таксист мягко поддержал локтем повалившуюся на него молчаливую пассажирку и заговорчески подмигнул:
- Бонжур, мадмуазель! Они долго петляли по пригороду, затаивались в каких-то переулках, гнали по крутому шоссе в горы, пересекали маленькие городки и, наконец, шофер облегченно вздохнул, вырулив на дорогу, идущую между рядов высоких пирамидальных тополей. Голые деревья, мокнущие под дождем крыши домиков, хранящих в своих натопленных светлых недрах праздничное тепло и покой, сверкающая фольга Рождественских и Новогодних поздравлений, сверкающая на запертых лавчонках... В блеклом свете уходящего дня все навевало уныние и мысли о заплутавших и бездомных, несущихся невесть куда и зачем по глянцевой слякоти пустынного шоссе. Водитель молчал, упорно глядя на дорогу и ей стало казаться, что и Браун и все невероятные планы ее перевоплощения - всего лишь плод больного воображения. Кто она, где она и зачем? Куда сбежала из уютного, теплого дома, где сейчас ужинают у елки милые, доброжелательные люди? Виктории казалось: надо сильно потрясти головой, ущипнуть себя или заорать - и наваждение развеется. Но где окажется она - в московской квартире Шорниковых, на своем одесском диване или в сквозящей ледяным ознобом больничной палате? Уже почти стемнело, когда таксист затормозил, вернув Викторию в реальность сырого, декабрьского вечера.
- Доброй ночи, мадмуазель! - он любезно распахнул перед ней дверцу. Девушка вопросительно посмотрела, собираясь что-то спросить, но шофер занял свое место, дверца захлопнулась и машина, круто развернувшись на пятачке крошечной площади, скрылась в узком переулке. Это был один из тех маленьких, игрушечных городков, которые им сегодня неоднократно попадались по пути. На площади возвышались два официальных, по-видимому, здания с темными этажами и мигающими еловыми гирляндами у освещенных пустынных подъездов. Маленькие, островерхие домики, казалось, спали за глухими ставнями, лишь мерцающий в прорезях цветной свет, свидетельствовал о том, что за окнами - жизнь, а в жизни
- уют и праздник. Молочный туман у фонарей выглядел густым и вязким. С золоченых крыльев Ангела, венчавшего елку в центре клумбы, капала вода. Сон, затянувшийся сон... Виктория зябко подняла воротник и прижала к себе сумочку, сообразив, что чемодан с ее вещами остался в машине. Вдоль спины холодком медленно пополз страх. Но прежде чем она успела запаниковать, от ствола одной из лип, окружавших площадь, отделился темный силуэт и рядом с ней вырос невысокий мужчина в кожаной куртке, с густым темным ежиком на крупной голове. Скуластое, слегка монголоидное лицо приветливо улыбалось, насмешливые глаза превратились в узкие щелочки, словно встреча с Викторией здесь, на пустой площади, была просто забавной шуткой.
- Мадмуазель Козловская? Очень рад. Меня зовут Мио. Я имел счастье видеть вас в одной южной стране. Правда, при не совсем благоприятных обстоятельствах: вашу голову окутывали бинты и, видимо, глубокий сон... Сейчас вы выглядите значительно лучше. Отложим церемонию дальнейшего знакомства "напотом". -Мио пожал протянутую Викой руку и слегка поддерживая ее под локоть, повел к приткнувшейся в переулке машине.
- Нам следует поторопиться, мы просто неприлично запаздываем к ужину. Они ехали куда-то в полной темноте и, наконец, остановились у двухэтажного особняка, стоящего на склоне холма в окружении большого, запущенного сада. Сквозь решетчатые ставни первого этажа пробивался свет и Виктории даже почудился в воздухе запах яблочного пирога, залетевший сюда откуда-то из другой жизни. Мио вытащил из багажника чемодан Вики, забытый ею в такси, и галантно помог подняться по темным ступеням. Дверь распахнулась, представив гостям заждавшегося хозяина.
- Ну вот и все в сборе, - облегченно вздохнул Йохим, снимая с Виктории мокрый жакет. - Горячий чай и непременно таблетку аспирина. Болеть нам никак нельзя. Я и сам принял экстренные меры, боюсь как бы после вчерашней прогулки на катере совсем не расхвораться. Йохим пригласил прибывших к накрытому столу, в центре которого действительно стоял большой, покрытый румяной корочкой, яблочный пирог. Но было и кое-что посерьезнее: ломоть ветчины и кусок круглого сыра.
- Завтра мне придется всерьез заняться нашими гастрономическими запасами. А пока мадмуазель попробует вообразить роскошный пир в изысканном обществе. Кстати, я представляю здесь, Вика, вашего Ангела-хранителя, а господин Динстлер - чудодея-волшебника. Серьезно, если вы еще не в курсе, мы имеем честь ужинать в компании одного из величайших людей нашей эпохи. Перед вами сам Пигмалион! - Мио серьезно кивнул в сторону Йохима, а тот, спрятав лицо в платке принялся чихать, и едва переведя дух, объяснил: -Прошу прощения, у меня аллергия к лести.