- Ай эм вери глед ту си ю!
Свечи догорели. "Часы забыла взять! - огорчилась Лана, зажигая еще несколько свечей и, заметив, что пена осела, побросала в воду хризантемы. Вот красотища - цветы плавали, как лилии в озере, прибиваясь к бортикам, к ее груди и шее! Светлана погрузилась по самые уши, склонилась щекой к горько запахшей в теплой воде хризантеме и стала мечтать, как вот-вот появиться и крепко обнимет ее страстный, иноземный лю- бовник. Не кто-нибудь - шах!
Он сильно опоздал и застав спящую девушку в остывшей ван- не, среди потемневших цветов и обгорелых свечек, сильно удивился.
- Вот хез хепинд ту ю, Катюша? - присел у ванны и озабоченно схватил за руку.
- Купаюсь просто. Ничего не случилось. У нас всегда так моются. Раз в неделю, - села она, прогоняя сон. -А сам-то где был? - Болшой! "Ля-ля, ля ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля" - напел, прижимая ладони к груди.
- А! "Онегин я скрывать не стану, безумно я люблю сметану", подхватила Светлана и проявила эрудицию. - "Евгений Онегин" - - опера Чайковского на слова Пушкина.
- Ес, ес! Вери бьютифул мьюзик! - они завопили в два голоса, а потом Хосейн извлек ее из ванны, и, не жалея парадного черного костюма с атласными отворотами, закинул мокрую нимфу под одеяло.
Что и говорить - удивительные это были дни! Хосейн провел гостью на экскурсию по всему дому, особенно поразив огромным залом, отделанным темными деревянными панелями с портретами каких-то знаменитых, явно советских маршалов, сплошь увешанных орденами, а также зимний сад, где росли и даже плодоносили настоящие банановые пальмы.
Однажды Хосейн щелкнул сидящую на ковре у камина Лану специальным фотоаппаратом, из которого тут же вылезла, прояв- ляясь на глазах толстенькая цветная карточка. Она пришла в восторг, рассматривая себя - вот только глаза как у черта - огненные, отразившие красные блики камина. Потом была еще целя серия фото - в постели и в ванне, в балахоне и без. В основном, без. Ланка хотела заснять на память Хосейна, облачавшегося в длинные белые одежды, но он отстранил объектив, сделав отрицательный жест и покачав головой. "Нельзя, так нельзя! А что если его во сне сфотографировать? - подумала Светлана, рассматривая уже ставшее привычным смуглое лицо. - Такого и девчонкам показать не стыдно - прямо Омар Шариф. Только ростом поменьше. Благородные, четко вычерченные линии - высокие скулы, плотно обтянутые бронзовой кожей, крупный с горбинкой нос и тонкие, начинавшие трепетать от волнения ноздри. А губы и для девушки бы сгодились - яркие, красиво вогнутые, капризные..."
Рассматривая Хосейна в эту последнюю их совместную ночь, Светлана поняла, что влюбилась. То есть испытывает к этому чуждому человеку не только вполне определенное, обусловленное его мужскими качествами, влечение, но и нежность. Привыкла, выходит. Расставаться не хотелось - хоть плачь! Ему тоже, видимо, было не легко отпускать Катюшу. Утром перед тем, как проводить ее к машине, Хосейн повесил на шею девушке, долго копаясь сзади с замочком, толстую золотую цепочку с медальоном.
- Фор ю. Ай лав ю. Ай шел би ин Москау афта файф манс, - и перечислил - дженюари, фебруари, мач.
- Поняла, поняла! Ай андестенд - приедешь летом. В июле? - радостно кивнула Светлана. И вернулась к себе, чтобы ждать.
14
Ждать вообще-то очень приятно. Ожидание - это робкая на- дежда, распухающая на дрожжах самогипноза, в уверенную, нагло лгущую иллюзию. Покидая загородную резиденцию, Ланка точно знала лишь одно - пришел конец ее бутафорским киношно-открыточным грезам. Жизнь оказалась красивее и щедрее, только надо суметь половчей к ней пристроиться. Но поначалу не очень-то надеялась, что когда-нибудь увидит еще раз Хосейна, а став расписывать девчонкам свое приключение как прелюдию предстоящего сватовства - и сама в это поверила. Да и доказательств было полно - бирюза, золотой амулет, фотографии - все в магазине шептались и завистливо поглядывали на Светлану. Однажды Заведующая позвала ее в свой кабинет и притворив дверь, сурово посоветовала:
- Ты бы, Кончухина, не очень распространялась о своих сомнительных приключениях. Вокруг уже пальцем тычут, мол с иностранцами крутишь... И не возражай: пока одни разговоры у тебя. Пока штамп в паспорте не стоит - одно блядство оста- ется. Мне объяснения с начальством не нужны, я член партии.
- Так и он, то есть мой Хосейн - коммунист! - вступилась Светлана. "Друг советского народа!"
- Знаем мы этих черно... коммунистов. Они там себе на уме. Все только помощь от нас тянут. Как же - "слаборазвитые!"
- Ничего не слаборазвитые, - обиделась Светлана, уже подчерпнувшая кой-какие сведения об арабском Востоке. - У них древнейшая цивилизация... Приобрела даже Светлана атлас мира и как-то вечером подкатила к Амиру и попросила показать ей свою родину. Тот ткнул пальцем куда-то пониже Средиземного моря и поближе к Экватору. Лана присмотрелась, с трудом читая:
- Омдурман, что ли?
- Нет, Омдуриан - это большой город. У нас другая страна, ря- дом, явно темнил Амир.
- Ой, конспиратор фигов! Родину скрывает. Ты думаешь, я прямо с чемоданом к тебе двину? Или Хосейна начну разыскивать? Не дождешься! Я девушка гордая. - Лана посмотрела на Амира с таким видом, будто только что отклонила его настойчивое приглашение.
Однако всех своих ухажеров Светлана отшила - невеста, так невеста! Но равнодушие Амира ее слегка озадачило - он даже на скамейке во время беседы незаметно отодвигался от нее - так, сантиметров на десять. Или показалось? Лана придвинулась теснее, разворачивая перед ним карту, налегла бюстом. Амир встал и сказал строго, будто выругал:
- Хосейн очень большой человек. Я должен вначале девушку пробовать чтобы хорошая была, здоровая была. Потом Хозяину отдавать. Я к тебе не любовь, я к тебе дело имел... "Ага вон как все теперь повернул! Может он, конечно, из каких-то там патриотических соображений ее начальнику и уступил, но зачем уж на себя наговаривать? Светлану не проведешь - вон аж дрожит весь, когда ее видит, только сильно сдерживается. А раньше... раньше и вообще голову терял, не зря же Светлана о замужестве размечталась. Только теперь совсем другая история вышла.
Через месяц после своего приключения с шахом, Ланка поняла, что беременна. Подсчитала все аккуратно - больше неоткуда, абсолютно точно хосейнов живот. Врачиха Лидия Степановна, подтвердила срок и категорически покачала головой:
- Все, Светлана, отгулялась. Больше абортов делать не буду и никому не повзолю. Напишу: строго противопоказано. Ты что, бесплодной хочешь остаться? И так чудо, что забеременела, видать мужик серьезный попался. Не дури, остепенись - пора свою жизнь устраивать.
Пора-то, пора, тридцатник с хвостиком, как под девчонку ни шарь все же - возраст. А вот как устраивать? Повесить себе дитя на шею - и прости-прощай женишки иностранные. То есть - никаких шансов, да и полгода до яслей с ним намаешься. Еще на 110 р. и мать не помощница, только обуза. Призадумаешься... А вдруг Хосейн, действительно, вернется, а она - с пузом! Может обрадуется - восточные мужики к этому делу очень серьезно относятся. Особенно, если мальчик родится, жениться может, даже если не жениться, обеспечивать сына должен. Не бедный...
Светлана колебалась и решила прощупать ситуацию. Вызвав амира прогуляться, сообщила ему с мечтательным взглядом:
- Вот ребеночка от твоего Хосейна жду. Тот чуть не подпрыгнул, разнервничался и говорит:
- Деньги давать буду - рожать нельзя! Надо что-то быстро делать. - А я ничего делать не буду, - с вызовом заявила Лана. - Хочу сына родить. Шах-то, наверно, богатенький - пусть о нас позаботится.
После этого разговора тщетно пыталась Светлана найти Ами- ру - он все время отлынивал, явно избегая ее. Срок шел, а Светлана все колебалась, впадая в уныние.