Раф ни на секунду не сводил глаз с движущейся вереницы людей. Но внезапно всадники исчезли, как сквозь землю провалились.
— Тьфу ты, черт! Куда они подевались? В снег, что ли, зарылись? Определенно здесь происходят странные вещи.
— Только люди, выжившие из ума, могут разъезжать по горам в такую погоду, — проворчал Ник.
— К коим относимся и мы, кстати, — рассмеялся Раф. — Но у нас нет выбора.
— Первоначально наша цель заключалась в том, чтобы выпотрошить из Бо сведения о Салли Вейн, — напомнил Ник.
— Вечер только начинается, — утешил его Раф, — а эти загадки разбудили мое любопытство.
— Мое тоже. Поехали за ними. — Ник пришпорил жеребца, и они двинулись по тропе, утрамбованной копытами лошадей, замедлив ход вблизи того места, где исчезли незнакомцы.
— Наверное, там есть пещера, — предположил Раф.
— Видимо, да, — кивнул Ник. — С каждой минутой загадок становится все больше.
Тропа привела их к большой пещере. Естественное отверстие напоминало высокое окно готической формы. Лошади затоптались перед входом, увязая копытами в растаявшей грязи.
— Давай спешимся здесь, — шепнул Ник. — Иначе мы можем всполошить их лошадей.
— Боюсь, этого не избежать, — угрюмо произнес Раф. — Но попробуем.
Они привязали лошадей в зарослях дрока и неслышно вошли в пещеру. Чужие лошади, судя по запаху сена и тихому ржанию, находились где-то неподалеку. Вдруг одна из них громко заржала. Остальные не обратили внимания на двух мужчин, направлявшихся в конец туннеля, где слабо мерцала свеча.
— Ты чувствуешь, оттуда чем-то тянет? — спросил Ник. — Клянусь Богом, чем дальше, тем интереснее, — пробормотал он.
Раф сразу распознал запах горящей древесины и слабый аромат ладана.
— Пахнет как в церкви в воскресный день.
— Мирра и что-то еще. Мне знаком этот запах. В Лондоне в опиумных курильнях пахнет именно так.
Обменявшись в потемках настороженными взглядами, они бесшумно двинулись вперед. Свет в конце туннеля становился все ярче. Они дошли до поворота и, прижавшись к стене, осторожно выглянули из-за угла.
В огромной пещере горело множество свечей — и все черные. Как и балахоны на людях, сидящих за большим овальным столом.
Раф, затаив дыхание, смотрел на пятерых мужчин в черных балахонах с капюшонами и таких же черных атласных масках. В пещере, где все было сплошь темным, за исключением золотистого пламени свечей, ощущалось незримое присутствие дьявола. Сама темнота была густой и угрожающей, точно годами накапливала зло, которым были пропитаны шершавые стены подземелья.
— Черная магия, — испуганно прошептал Ник, когда один из мужчин произнес первые слова заклинания. Человек говорил все громче и громче, и голос его, вибрируя, отражался от каменных глыб.
Раф с гулко бьющимся сердцем снова выглянул из-за угла. В дальнем конце пещеры возвышался постамент, накрытый блестящей черной тканью, какой обычно застилают алтари. На торцах стояли шандалы с зажженными свечами. На алтаре лежала неподвижная фигура, ее рука бессильно свесилась вниз. От этого жуткого зрелища у Рафа перехватило дыхание.
— Боже праведный, — прошептал он. — Там кто-то лежит.
Губы Ника вытянулись в прямую жесткую линию. Он окинул алтарь быстрым взглядом:
— Жертвоприношение?
— Значит, это человек и алтарь в его крови? Вот почему так блестит ткань.
Это было настолько чудовищное зрелище, что друзья потеряли дар речи.
— Давай вернемся и обсудим это, Ник. — Наконец обрел голос Раф и потянул друга к выходу, где можно было говорить, не рискуя быть услышанным. — Мы должны им помешать. Я не могу стоять и пассивно смотреть, как одного из моих собратьев приносят в жертву дьяволу. А они именно это и делают.
— Похоже, что так. — Ник растирал затылок, как будто это могло ему помочь снять напряжение, и не спешил уходить.
— И один из них — наверняка Лохлейд. Может даже, он их главарь. Ты обратил внимание на высокого мужчину во главе стола?
— Кажется, ты прав. Такие, как он, ради своих гнусных целей не задумываясь продадут душу нечистой силе.
— Сейчас нам ни в коем случае нельзя отступать. Иначе пропадет эффект внезапности.
— Согласен, — неохотно пробурчал Ник. — Но все-таки давай подождем. Посмотрим, что будет дальше. Человек все равно уже мертв, раз весь алтарь в крови.
— Проклятие…
— Для начала пойдем туда, а там решим по обстановке. — Ник вдруг хлопнул себя по бедру, осененный какой-то мыслью. — Я же взял с собой шпагу, и у меня в седельной сумке лежат пистолеты.
— Их еще нужно достать и зарядить, — сказал Раф, идя за другом. — Нам не хватит времени. — Он нащупал холодный эфес своей шпаги. Если бы с ее помощью можно было спасти чью-то жизнь, он не задумываясь сразился бы с этой нечистью. — Знать бы наперед… — пробормотал он себе под нос. — Саксон еще большее зло, чем мы предполагали.
Затаив дыхание, они смотрели, как мужчины, окружив алтарь, приглушенными голосами произносят заклинания. Курящийся дымок от свечей тянулся вверх, сгущаясь в клубы серого тумана.
Один из мужчин — вероятно, их вожак — неожиданно выхватил блестящий кинжал и занес его над алтарем. В ярком свете от двух шандалов сверкнула рукоятка, инкрустированная бриллиантами. Тело, лежащее под черным покрывалом, не шевельнулось и не издало ни звука.
Острый клинок рассек воздух, намереваясь вонзиться в труп. Раф схватился за эфес шпаги, но его остановила железная рука Ника.
— Это всего лишь часть ритуала, — шепнул он. — Человек, несомненно, мертв. Смотри, сколько крови вытекло на пол.
Холодея от ужаса, они смотрели, как мужчина под непонятную тарабарщину вычерчивает на теле магические фигуры. Затем он опустил лезвие в раскаленную жаровню, и воздух наполнился запахом горящей крови. Процессия медленно двинулась вокруг алтаря, и каждый участник, проходя мимо тела, совершал над ним какой-то ритуал.
Раф повернулся и потянул Ника назад:
— Пойдем отсюда. Вернемся, когда они уйдут.
— Хотелось бы знать, кто этот несчастный. — Ник, вытирая пот со лба, вышел из пещеры и вдохнул свежий воздух. Его пошатывало, к горлу подступала тошнота. Раф чувствовал себя не лучше.
Они молча взяли под уздцы своих лошадей и сели в седла. После увиденного кошмара Рафа бил озноб.
— Давай отъедем в рощу и подождем там.
Ник не ответил, но Раф знал, что друг с ним согласен. За годы совместных ночных вылазок они научились читать мысли друг друга.
Друзья углубились в чащу и приготовились к долгому ожиданию. Но не прошло и часа, как из пещеры показались незнакомцы все в тех же черных балахонах и масках. Ник с Рафом как зачарованные наблюдали за процессией, бесшумно прошествовавшей мимо их укрытия. Раф молился Богу, чтобы их лошади не заржали.
Как только всадники скрылись из виду, друзья вернулись к пещере. На сей раз внутри не было света, и эта зловещая темнота внушала ужас. Однако прямо у входа, на приступке, они обнаружили огниво и новые свечи.
— У них все продумано, — пробурчал Раф, зажигая тонкую черную свечку.
— Совершенно очевидно, что это собрание у них не первое.
Со свечами в руках они направились к главной пещере. Раф на негнущихся ногах приблизился к алтарю, слыша, как громко стучит его сердце.
Бороться с человеком лицом к лицу — одно дело, схватка с дьяволом — совсем другое. «Если Лохлейд продал душу сатане, — подумал Раф, — мне придется сразиться с магистром тьмы».
— Тело еще здесь, — сказал он.
— Давай посмотрим, кто это. — Ник потрогал тело. — Оно холодное. Человек, должно быть, уже несколько часов мертв. — Он взглянул через алтарь на Рафа. Оба вздохнули поглубже, не решаясь приподнять покрывало.
Наконец Ник откинул покрывало с лица покойника и, не сдержавшись, вскрикнул, судорожно вцепившись в каменную плиту, чтобы не грохнуться в обморок.