Это он! Он! Тот, кого я видела вчера недалеко от площади под деревом.
- Посиди пока в раздевалке. – Хмуро говорит Бьорн, перехватив мой испуганный взгляд. – Как тебя? Нея?
- Да. – Киваю.
Он быстро разворачивается и идет к двери.
- А ты…
- Ты уже знаешь, как меня зовут. - Жаль, я не вижу его лица в этот момент. – Разве нет?
Парень будто торопится покинуть помещение.
Он выходит, дверь за ним хлопает, и я вздрагиваю.
Из коридора до меня доносятся голоса: его, мужской, недовольный, и высокий женский, пытающийся оправдываться.
Я ухожу обратно в раздевалку и, кутаясь в пропитанный мужским парфюмом пиджак, прислоняюсь к холодной стене. Снова вспоминаются эти жуткие желтые глаза, светящиеся во тьме. Что с этим парнем не так? Кто он такой? Почему от него исходит такое явное ощущение опасности?
Я выпрямляюсь, когда слышу торопливые шаги в холле. Через мгновение в раздевалку входит шатенка с заколкой в волосах.
- Привет. – У нее в руках мои вещи. – Прости, что так вышло, ладно? – Мнется она. – Глупая шутка…
- Дай сюда. – Я выхватываю из ее рук свою одежду, пакет с бельем и сумку и начинаю лихорадочно одеваться.
Пиджак Бьорна летит на скамью.
- Тебе помочь? – Девчонка неуклюже переминается с ноги на ногу.
- Нет.
- Не злись… - Она подходит ближе и опускается на скамейку рядом. – Лена иногда бывает жестокой, но это не со зла. Она… просто настороженно относится к чужакам.
- Хм. – Я мечу в нее издевательский взгляд.
- Я – Лотта. – Она с улыбкой протягивает мне руку.
Подумав, я жму ее.
- Нея.
По понятным причинам опускаю дежурные слова про приятное знакомство и застегиваю молнию на юбке.
- Ты уже получила форму и учебники? – Интересуется девица.
- Не успела.
- Тогда позволь тебе помочь. – Ее улыбка кажется искренней. – Так сказать, в знак примирения.
- Хорошо. – Соглашаюсь я. – Все равно не знаю, куда за ними идти.
- Отлично! – Подскакивает она.
Я закидываю сумку на плечо.
- Пошли.
- А это? – Девчонка косится на пиджак.
- Точно. – Поднимаю его и перекидываю через сумку. – Нужно будет передать хозяину.
Мы выходим в коридор. Я ожидаю увидеть лицо ехидной Лены и сказать ей пару ласковых, но вместо нее вижу лишь толпу других студентов, оживленно беседующих с полицейским.
- Что-то случилось? – Интересуюсь я у Лотты.
Она с опаской косится в сторону служителя закона.
- Вчера пропала Стина Мёллер. – Шепчет она. – Не вернулась домой после праздника весны. Полицейский опрашивает всех, кто общался с ней.
Мы проходим дальше, и я вижу, как помощник инспектора клеит на доску объявлений листовку о пропаже девушки. Ее лицо не кажется мне знакомым, но ниже в глаза бросаются строчки: «Кристина Мёллер. В последний раз видели на городской площади на празднования в честь прихода весны. Была одета в ярко-желтое платье и красные туфли. Если вы ее видели или обладаете какой-либо информацией, просим сообщить…».
И тут меня прошибает холодный пот.
- Им стоило бы поговорить о ней с Хельвином. – Но я почему-то не произношу этого вслух.
6
Вернувшись в дом, я сразу приступаю к уборке. Стираю пыль с ветхих шкафов на кухне, мою пол и чищу ковер в гостиной, затем бережно перебираю книги на полках и прислушиваюсь к запахам выцветших желтых страниц. Вряд ли кто-то другой, здравомыслящий, стал бы заниматься подобной ерундой, но я нахожу это занятие увлекательным: поглаживая корешки книг, фантазирую о чем могли думать люди, которые читали эти книги, чем они в этот момент жили. В частности, моя бабушка и мать – я не знала ни одну из них.
Уборка на кухне отнимает у меня много времени. Другая девчонка с удовольствием потратила бы его на что-нибудь получше: например, на чат с подругами, уход за собой или подгонку новой формы по фигуре, но я намеренно не спешу заканчивать. Тяну время, чтобы потом подняться наверх и войти в спальню моей матери: уверена, что она именно там. У меня ощущение, что я была в ее спальне. Если не в реальности, то однажды во сне.
Не знаю, почему это чувство буквально преследует, но со мной такое бывает часто. Чем бы ни были эти сны: наваждением или безумием, я ощущаю, что доля реальности в них есть. И они точно не плод моего воображения, они – что-то большее.
Наконец, покончив с влажной уборкой, я загружаю купленные продукты в холодильник и включаю его в розетку. Он начинает мерно урчать, а я мою в раковине руки и медленно поднимаюсь по скрипучей деревянной лестнице вверх.