Закончив разговаривать с охраной, она повесила трубку. Господи Боже, а она-то думала, что это у нее жизнь — полная лажа.
— Так ты утверждаешь, что люди не могут запомнить даже разговор с тобой?
— Да, никогда.
— Тогда как же ты держишь Криса под контролем? Разве он не может просто сказать им, что ты разрешил ему уйти?
Вульф засмеялся:
— Потому что любой приказ, касающийся безопасности Криса, должен сначала подтвердить Эш, и Крис знает это. Служба охраны никогда не двинется с места без прямого приказа от Эша.
Ого, а парень-то суров.
Кэт слабо улыбнулась Кассандре, пока та принимала у Вульфа вещи, которые он доставал из комода.
— Я рада, что в этот раз ты так хорошо с этим справилась. И Вульф тоже. Это существенно облегчает ситуацию.
Кассандра кивнула. Действительно, так и есть.
Если бы только Вульф смог так же легко принять ее наследственность, как он принял ребенка. Хотя, к чему это, если она обречена умереть?
Возможно, это лучший способ справиться с обстоятельствами. Так он не будет по ней скорбеть.
«Нет», — произнес голос в ее голове. Она хочет от Вульфа большего. Она хочет того, что они разделили в ее снах.
Перестань быть эгоисткой.
Кассандра проглотила ком, вставший в горле от этой мысли. Все верно. Милосерднее держаться подальше от Вульфа. Последнее, чего она хотела, это знать, что он будет оплакивать ее.
Чем меньше людей будет скорбеть о ней, тем лучше. Одна мысль о том, что ее смерть причинит близким людям такую же боль, как смерть матери и сестер — ей, была ненавистна Кассандре. Не прошло ни единого дня, чтобы она не вспоминала о них. Чтобы какая-то часть ее не страдала от осознания того, что она никогда больше их не увидит.
Как только футболка и штаны от спортивного костюма оказались у нее в руках, Вульф повел девушку за собой через дом. Аура мощи, исходящая от этого мужчины, затрагивала что-то глубоко внутри нее. Прежде она и представить себе не могла подобных ощущений.
— Знаешь, у тебя тут ничего себе местечко, — заметила девушка.
Охотник огляделся, словно какое-то время не замечал, что его окружало.
— Спасибо. Дом был построен в конце девятнадцатого столетия прапрабабушкой Криса. У нее было пятнадцать сыновей, и она хотела иметь достаточно пространства, чтобы вырастить их и внуков. — Всякий раз, когда он говорил о своей семье, в его голосе появлялась нежная нотка. Было очевидно, что он очень любил каждого из них.
— Так что же с ними произошло, как Крис остался единственным?
Его глаза потемнели от грусти, и сердце Кассандры заныло, ощутив его скорбь.
— Старший сын утонул на «Титанике» вместе с несколькими своими кузенами и дядей. Эпидемия инфлюэнцы (гриппа, прим. перев.) в 1918-ом году унесла еще троих, а двоих сделала бесплодными. Война забрала еще четверых. Двое умерли детьми, один погиб совсем молодым в результате несчастного случая на охоте. Двое других, Стивен и Крейг, женились. У Стивена было две дочери и сын. Сын погиб во время Второй Мировой, а одна из дочерей скончалась от болезни в десятилетнем возрасте, другая умерла при родах, так и не сумев разродиться.
Его слова и боль, звучавшая в его голосе, заставили Кассандру содрогнуться. Было так очевидно, что он нежно любил каждого из членов своей семьи.
— У Крейга было четверо сыновей. Один погиб во Второй Мировой, другой умер младенцем, третий погиб в автокатастрофе вместе со своей женой, а оставшийся стал дедом Криса.
— Мне очень жаль, — сказал она, сочувственно прикоснувшись к его руке. Не удивительно, что он так рьяно охраняет Криса. — Удивительно, как ты отпустил на войну столь многих.
Вульф накрыл ее руку своей. Выражение его глаз свидетельствовало о том, насколько он благодарен ей за понимание.
— Поверь мне, я пытался их остановить. Но не так уж много можно сделать, чтобы удержать упрямого мужчину дома. Я, наконец, понял, что чувствовал мой отец, когда мы с Эриком покинули дом против его желания.
— Но ты не понимаешь, почему твоя мать отказалась радушно принять тебя дома.
Он едва не споткнулся, услышав эти слова.
— Как ты узнала?
— Я… — она замолчала, осознав, что сейчас сделала. — Прости. Иногда я могу читать случайные мысли. Я этого не планирую и не могу контролировать, это просто случается.
Его глаза снова яростно полыхнули.
— Знаешь, — еще раз попыталась она, надеясь немного успокоить его, — иногда люди говорят и делают что-то в порыве злости, о чем позже сожалеют. Уверена, твоя мама простила тебя.
— Нет, — произнес он низким и глубоким голосом. — Я отрекся от всех убеждений, которые мать мне прививала. Сомневаюсь, чтобы она когда-нибудь смогла это преодолеть.
Кассандра потянула за серебряную цепочку, обвивавшую его шею, пока подвески не оказались в ее руке. Как и во сне, на цепочке висел молот Тора[атрибут Тора, защитника Асгарда, которым тот «сокрушал черепа великанов». Этот легендарный молот — символ созидательной энергии мужского начала, а также — воплощение силы, противостоящей всему тому, что угрожает естественному порядку вещей. Миниатюрное изображение молота Тора — типичный амулет скандинавского воина. ] и маленькое распятие.
— Не думаю, что ты отрекся от всего. Иначе, почему ты носишь это?
Вульф посмотрел на ее пальцы, бережно держащие крестик его матери и оберег его дяди. Древние реликвии, которые он носил так долго, что едва ли помнил об их существовании.
Они были его прошлым, а она — будущим. Это противопоставление глубоко волновало его.
— Чтобы они напоминали мне, что слова, произнесенные в гневе, назад не вернешь.
— И все-таки ты довольно часто высказываешься в гневе.
Он фыркнул:
— Горбатого могила исправит.
— Наверное. — Кассандра приподнялась на носочки и по-дружески поцеловала его.
Вульф зарычал, ощутив ее вкус, притянул девушку ближе и крепко прижал к груди, так чтобы почувствовать каждый дюйм ее женственного тела.
Как же он желал ее. Хотел сорвать с нее одежду и успокоить нестерпимую боль в своих чреслах, которую он ощущал всякий раз, стоило ей посмотреть на него. Было потрясающе обладать женщиной, которая знает его, помнит его имя и все, о чем он ей говорил.
Для Вульфа это было бесценно.
Почувствовав его губы на своих, Кассандра застонала. Его клыки, мягко задевающие ее губы, его язык, сплетающийся с ее собственным.
Она чувствовала его мышцы, перекатывающиеся под ее рукой, чувствовала тело, напряженное как стальная пружина, остро заточенная и смертельно опасная.
Викинг был таким огромным, таким агрессивным, и все-таки удивительно нежным. Часть ее хотела никогда не отпускать его.
Другая часть требовала, чтобы она так и сделала.
Эта необходимость причиняла Кассандре боль. Она углубила их поцелуй, затем неохотно отстранилась.
Вульф ничего не желал сильнее, чем снова притянуть ее в свои объятия. Он впился в нее взглядом, сердце неслось вскачь, а все тело было словно в огне. Почему они не встретились, когда он был человеком?
И какое бы это имело значение? Она все равно была бы Аполлитом, а он — представителем совершенно другого биологического вида.
Их отношения невозможны, и все же коварная богиня свела их вместе. Вульфа покорили сила духа и страстность Кассандры. Ее голос, запах. Все в нем отзывалось на нее.
Их отношения обречены с самого начала.
Она умрет.
Эти слова резали без ножа. Он так долго был один, его сердце раздавлено и истерзано потерями. И она станет еще одним шрамом на нем. И он знал об этом. Просто чувствовал.
Вульф мог только надеяться, что эта рана затянется, но что-то говорило ему, что этого не произойдет. Он всегда будет ощущать ее присутствие, как чувствовал остальных.
Ее лицо будет преследовать его…
Вечно.
В это мгновение он возненавидел Артемиду за ее вмешательство. Возненавидел за то, что она вынудила его жить такой жизнью, и за то, что дала ему женщину, которую он не в силах сохранить.