Я стащил с ног сапоги, задул фонарь и сунул нож под матрас с краю, чтобы был под рукой. Сколько раз мне приходилось перерезать им глотки, безымянным, незнакомым? Но в этот раз я знал имя своей жертвы – хотя бы то, которым она сама себя называла. Лия. Совсем не королевское имя. Мне было любопытно, почему она его выбрала.
Лия. Это звучало, как тихий шелест ветра.
Глава двенадцатая
Принц
Я уверял Свена, что не стану с ней разговаривать. Но с того самого мгновения, как увидел ее, увидел, как она гордо несет себя, словно не замечая мира вокруг, я только этого и желал. Я хотел произнести грандиозную обличительную речь, отповедь, от которой даже у моего ко всему привычного отца запылали бы уши. Я хотел выдать ее, объявить во всеуслышание, кто она такая – но вместо этого сидел молча и позволил ей подойти к нам и предложить меню. Принцесса Арабелла, Первая дочь дома Морриган, прислуживала в таверне.
И мне показалось, что ей это нравится. Нравится чрезвычайно.
Пожалуй, именно это взбесило меня больше всего. Пока я трясся в седле и глотал дорожную пыль, представляя ее в лапах разбойников или медведей, она развлекалась, играя в служанку. Не женщина, а ходячее несчастье, это я уже понял – а в тот день, когда она сбежала с нашей свадьбы, я чудом избежал отравленной стрелы. Мне следовало бы благодарить ее за это. Я чуть не рассмеялся, вспомнив, что отец предлагал мне завести любовницу на другой день после свадьбы. Эта девушка способна была бы заставить весь королевский двор и половину королевской армии горько сожалеть о таком решении.
Я перевернулся на другой бок, устраиваясь на комковатом матрасе, в надежде, что мешаю спать своему непрошеному соседу. Он добрых полчаса громко топал по чердаку, прежде чем потушил свой фонарь. Я обратил внимание, что он наблюдал за ней в таверне, не спуская глаз, с первой минуты, как только мы вошли.
Признаюсь, я и сам был ошеломлен, впервые увидев ее. Ничего похожего на кислое, измученное долгой дорогой лицо, которое я рисовал себе в мыслях. Заготовленная гневная отповедь потеряла всякий смысл, когда я рассмотрел эту девушку. Мне почти хотелось, чтобы это оказалась не она, но, услышав, как она разговаривает, я уже знал. Я узнал ее по решительности и пылкому нраву. По тому, как уверенно она осадила зарвавшегося пьянчугу всего несколькими жаркими, хотя и опрометчивыми словами.
Мы сели к столу, и я заметил, что мой новоиспеченный приятель продолжает глядеть на нее, буравя взглядом, как пантера, готовящаяся к прыжку – может, обдумывал, подойдет ли она ему в качестве десерта. Я тогда чуть не вышиб из-под него табурет.
Надеюсь, завтра утром он будет уже далеко отсюда и забудет думать о местной служаночке, за которой пытался приударить. Когда мы вышли из таверны и он отлучился по нужде, я осмотрел его вещи – все неприметное, никаких меток, ни клейма мастера, ни названия местности. Ничего. Сам вьюк, ножны, поводья, попона – все безымянное, нигде ни малейшего украшения, ни даже простенького тиснения на уздечке. Случайно – или намеренно?
Я снова заворочался, не находя удобного положения. Итак, я увидел ее. Что теперь? Я убеждал Свена, что не заговорю с ней – и заговорил. Я хотел публично опозорить ее – и не сделал этого. Я хотел поговорить с ней наедине и понимал, что не смогу. Решительно все шло не так, как я планировал.
Глава тринадцатая
– Почему ты не разбудила меня вчера вечером, когда вернулась?
Я стояла за спиной у Паулины, сидевшей у зеркала, и разглядывала ее тусклое отражение. Стекло от времени пошло пятнами, наверное, его вынесли сюда как испорченный хлам, но меня это не беспокоило. Я радовалась тому, что на щеках моей подруги снова появился румянец. Она резко махнула гребнем, чуть не вырвав прядь длинных золотистых волос. Я достала из шкафа свой костюм для верховой езды.
– Было уже поздно, ты так мирно посапывала во сне. Ни к чему было будить тебя.
Резкие взмахи гребешка замедлились, стали менее решительными.