— У тебя нет никаких доказательств, — пренебрежительно сказал Туве и, полагая, что выиграл спор, поправил одежду и снова сел.
— О, доказательства есть. Это записано на гобеленах, которые висят в Крубе, — сказала она.
Круба… это имя отдалось почтительным шепотом по всей комнате.
— Круба, — усмехнулся Туве. — Как будто ты там была. Никому не позволялось переходить границу Крубы на протяжении тысячелетий.
— Возможно, так и было… до тех пор, пока два дня назад мы с моей парой не пролетели через эту границу.
Она увидела шок, отразившийся на лице Туве.
— Что… это невозможно, — прошептал он.
— И почему же? — вызывающе спросила Осень.
— Потому что даже если в тебе течет какая-то толика крови Высшего, ты не настоящий Драгун, и тебе никогда туда не пройти.
— Круба, похоже, думает иначе.
— Ты лжешь!
— Осторожнее, старейшина Туве, — прорычал Кирэлл. — Или я вспомню о законе и приду на защиту своей пары, на что имею право.
— Ты думаешь, что можешь угрожать мне? Мне? Старейшине?! Охрана, схватить его!
— Ох, проклятие, нет, — прорычала Осень, выпуская когти. Она повернулась лицом к четырем стражникам, которые приближались справа, а Кирэлл сделал то же самое с теми, что были слева.
— Довольно! Стража, вы останетесь там, где находитесь! — взревел Киран, и хотя он остался сидеть, приказу его повиновались все.
— Ты не имеешь права вмешиваться, Киран, — запротестовал Туве.
— Я более чем доказал, что могу быть беспристрастным в своих решениях, старейшина Туве. Можешь ли ты сказать то же самое? Я согласился с решением Совета, позволив тебе возглавить это дело, потому что именно ты созвал Совет. Но я не позволю тебе арестовывать кого-то только потому, что он ссылается на наш закон!
— Киран!
Шепот пары отвлек внимание Кирана от Туве.
— В чем дело, Никсел? — спросил он.
— Смотри! — она указала туда, где все еще стояли Кирэлл и Осень, спина к спине, лицом к теперь уже неподвижным стражникам.
Киран не понимал, что так смутило или ошеломило Никсел и тех, кто стоял на трибунах, пока свет внезапно не отразился от тонких пальцев Осени. Нет… это были не пальцы… когти?
— Что… это невозможно, — пробормотал Туве.
— Кер! — изумленно прошептал Киран.
Глава 11
Осень была готова броситься на защиту своей пары от приближающихся стражников, когда странное ощущение пробежало по ее коже, словно электрический разряд. Похоже, это и остановило стражей: они замерли на месте, обернувшись в сторону Совета.
— Кирэлл? — спросила она, не сводя глаз со стражей, на случай если они снова повернутся к ним.
— Это сила Черного Старшего, — сказал он ей.
— Твоего отца?
— Да, — Кирэлл повернул голову и увидел, что отец потрясенно смотрит на них. Он не понимал почему, пока не проследил за взглядом отца и не понял, что Осень выпустила свои когти, чтобы защитить его, точно так же, как когда она пыталась защитить своего брата. — Осень, убери когти.
— Нет, пока они не вернутся на свои посты, — проворчала она. — Я не могу потерять еще кого-то, кого люблю, из-за нападения.
— Возвращайтесь на свои посты, — приказал Кирэлл низким голосом, в котором было еще больше силы, чем в голосе его отца. — Теперь они не нападут, Осень. Ты можешь убрать когти.
Она медленно сделала это, выпрямляясь, хоть и сама не заметила, что пригнулась. Повернувшись к Кирэллу, она вдруг обнаружила себя в его объятьях.
Кирэлл был взбешен тем, что Осень почувствовала угрозу так сильно, что ей захотелось выпустить свои когти. Этого не должно было случиться. Он был ее парой, независимо от того, что говорил Туве. Его честь и обязанность — защищать ее. Всегда.
Осень на мгновение положила голову на вздымающуюся грудь Кирэлла, позволяя чувству безопасности окружить и успокоить ее. Она чувствовала, что ее близость делает то же самое с ним. Через мгновение она подняла голову и пробормотала:
— Ну, это было забавно.
Поцеловав ее в лоб, он невесело рассмеялся.
— Не совсем подходящее слово.
— Нет, пожалуй, нет. Ну что, прикрываем эту лавочку?
— Что? — спросил он, хмуро глядя на нее сверху вниз в замешательстве.
— Прости, так мама говорила отцу. Я говорю, пойдем домой? Я не думаю, что мы сможем убедить кого-то здесь, что я Высшая или что мы — пара. По крайней мере, не сегодня. И, честно говоря, я уже устала пытаться.