Айра Левин
Поцелуй перед смертью
Посвящаю своим родителям
Часть первая
ДОРОТИ
Глава 1
Как прекрасно он все продумал, как тщательно распланировал — и вот теперь она собирается разрушить все его планы. Волна ненависти затопила все его существо. Челюсти свело до боли. Но это было не важно — в спальне совсем темно.
А она тихо рыдала в темноте, прижавшись щекой к его обнаженной груди, обжигая ее слезами и дыханием. Ему хотелось оттолкнуть ее.
Наконец судорога, сковавшая его лицо, прошла. Он обнял ее и погладил по спине. Спина была теплая, а вернее, его рука была холодная; он вдруг осознал, что у него похолодело все тело; под мышками выступил холодный пот, а ноги дрожали, как бывало всегда, когда его захватывал врасплох неожиданный, сумасшедший поворот событий. Минуту он лежал неподвижно, пытаясь унять дрожь. Свободной рукой натянул ей на плечи одеяло.
— Слезами делу не поможешь, — мягко произнес он.
Она послушно постаралась сдержать слезы, но из горла у нее все равно вырывались подавленные рыдания. Она вытерла глаза краем одеяла.
— Это оттого, что я так долго не смела тебе признаться. Я узнала давно — много дней тому назад… даже недель. Но ничего не хотела делать, пока не убедилась окончательно.
Его рука на ее спине потеплела.
— И ошибка исключена?
Он сказал это шепотом, хотя в доме, кроме них, никого не было.
— Нет.
— Сколько недель?
— Почти два месяца.
Она подняла голову, он почувствовал в темноте устремленный на него взгляд.
— Что же нам делать? — спросила она.
— Ты ведь не сказала врачу свою настоящую фамилию?
— Нет. Но он знал, что я ему солгала. Это было ужасно…
— Если твой отец узнает…
Она опять положила голову ему на грудь и повторила:
— Что же нам делать?
И молча ждала ответа.
Он слегка пошевелился — отчасти для того, чтобы подчеркнуть важность слов, которые собирался произнести, отчасти надеясь, что это заставит ее убрать голову с его груди, потому что тяжесть ее тела уже начала причинять ему неудобство.
— Послушай, Дорри, — сказал он. — Я знаю, что ты хочешь услышать, — что мы незамедлительно поженимся, прямо завтра. Видит бог, я хочу на тебе жениться, больше всего на свете хочу. — Он помолчал, подбирая наиболее убедительные слова. Она, не шевелясь, лежала на боку, прижавшись к нему, и ожидала, что он скажет. — Но если мы поженимся таким образом, когда твой отец даже со мной не знаком, да еще через семь месяцев появится ребенок… Ты же знаешь, как он себя поведет.
— Он ничего не может сделать, — возразила она. — Мне давно уже исполнилось восемнадцать лет. Больше в этом штате никаких требований не предъявляют. Ну что он сможет сделать?
— Я и не говорю, что он сможет расторгнуть наш брак или сделать что-нибудь в этом роде.
— Тогда что? Что ты имеешь в виду?
— Деньги, — сказал он. — Дорри, ты же знаешь, что он за человек! Ты сама мне про него рассказывала — про его высокоморальные взгляды. Твоя мать оступилась только единожды, он узнал об этом восемь лет спустя и развелся с ней, не заботясь о том, что это значит для тебя и твоих сестер, не заботясь о том, что у твоей матери слабое здоровье. Так как, по-твоему, он обойдется с тобой? Он забудет о твоем существовании. Ты не получишь от него ни цента.
— Ну и пускай. Мне все равно.
— А мне не все равно, Дорри. — Он опять стал нежно гладить ее по спине. — И не потому, что это заденет меня. Отнюдь! Я думаю о тебе. Что нас ждет? Нам обоим придется уйти из университета: тебе — чтобы заботиться о ребенке, мне — чтобы зарабатывать нам на жизнь. А что я умею делать? Таких, как я, окончивших два курса университета, но не получивших диплома, пруд пруди. Кем я могу работать? Продавцом? Или смазчиком на текстильной фабрике?
— Какая разница!
— Очень большая. Ты даже не представляешь себе, что это значит. Тебе только девятнадцать лет, и ты всю жизнь прожила не заботясь о деньгах. Ты не знаешь, что такое не иметь денег. А я знаю. Через год мы будем готовы перегрызть друг другу глотки.
— Нет… нет… ничего подобного!
— Ну хорошо, мы любим друг друга и ссориться не будем. Ну и как мы будем жить? Снимать комнатенку с бумажными занавесками? Есть спагетти семь раз в неделю? Если я увижу, что тебя до этого довел… — Он на мгновение умолк, потом закончил приглушенным голосом: — Я застрахую свою жизнь и брошусь под грузовик.
Она опять разрыдалась.
Он закрыл глаза и заговорил мечтательным голосом, словно рассказывая красивую, наводящую сон сказку: