— Я ему доверяю.
— Да, я знаю.
Арин остановил лошадь, Джавелин тоже встал. Вокруг них всюду были цветы.
— Мне больно подозревать его, — сказал он.
— Вот поэтому я подозреваю его вместо тебя.
Из окна одного из узких высоких домов, расположенных рядом с рынком, ему на голову свалилась ткань. Переполошившийся из-за резкой потери обзора, Арин стащил её с лица, лошадь под ним тоже испугалась.
Это был старый геранский флаг с вышитым гербом.
— Но королевской династии больше нет, — сказал Арин.
— Они придумают, как тебя называть, — сказала Кестрел, понукая Джавелина идти вперёд.
— Только не это. Это неправильно.
— Не волнуйся. Они найдут нужные слова, чтобы описать тебя.
— И тебя.
— О, это просто.
— Разве? — Ему казалось невозможным подобрать столько слов, чтобы описать всё, что она значит для него.
Выражение лица Кестрел излучало серьёзность и свет. Ему нравилось, когда она была такой.
— Они скажут, что я всецело твоя, — сказала она ему, — как и ты мой.
Когда Сарсин увидела Кестрел, её глаза сузились до крошечных щёлочек, и девушка внезапно очень ясно осознала, что кузина Арина была очень высокой.
— Для того, кто слывёт очень умным, — сказала Сарсин, — ты ведешь себя так, будто у тебя в голове гуляет ветер. Тебе вообще не приходило в голову, что я волнуюсь за тебя? Уехала из города и даже слова не сказала.
— Я вообще-то не собиралась вот так уезжать.
— О, оно само просто так вышло.
— Да.
— Боги заставили тебя.
Кестрел рассмеялась.
— Может, и они, — а потом серьёзно добавила, — прости меня, Сарсин.
Сарсин скрестила руки на груди.
— Тогда мирись со мной.
— Каким образом?
Выражение лица Сарсин смягчилось. Теперь её глаза блестели от любопытства.
— Начни с той ночи, когда ты уехала. И закончи данным мгновением. Расскажи всё, до мелочей.
И Кестрел приступила к рассказу.
Вот-вот должно было состояться празднование победы, одержанной армией, — банкет в губернаторском дворце, где будет председательствовать королева Инишанавэй. Повара в доме Арина работали на износ, обезглавив всех цыплят в хозяйстве, очистив и измельчив все спелые фрукты эрасти и исколотив комки теста об столы, посыпанные мукой.
Сам Арин, находясь в кладовой, пытался успокоить женщину, которая причитала, что потратила столько усилий на консервирование джемов, и неужели теперь, все до единого, они должны быть пущены на блюда для банкета? Ей и в голову не могло прийти, что дакранцы по достоинству оценят вкус плода илея. Зачем подавать то, что они не оценят? В отличие от геранцев. Будет лучше, без сомнения, оставить этот джем на зиму.
В попытках объяснить политику такого необычайного расточительства, Арин только запутался в дебрях предложений, потому что тоже не видел смысла съедать за один вечер всё, что имелось в стране из съестного.
А потом он услышал характерный акцент Рошара, доносившийся из кухни.
— … ты не понимаешь. Мясо должно быть нежнейшим, вырезанным из филея, приправлено вот этой специей, а не этой…
Извинившись, Арин сказал женщине, что обсудит проблему джемов позже, и пошёл на голос принца.
— … и мясо должно быть хорошо обжарено снаружи, почти обгорелое, но сыроватое внутри. Ярко-розовое. Слышите. Это очень важно. В противном случае, если что-то пойдет не так, банкет будет испорчен.
Арин вошёл на главную кухню, где и обнаружил принца, отчитывающего шеф-повара, который с недоверием уставился на Арина.
— Вот ты где. — Рошар сиял от счастья. — Мне нужна твоя помощь, Арин.
— Для приготовления мяса?
— Это очень важно. Ты должен внушить своему повару всю важность надлежащей готовки. Судьба политических отношений между нашими странами висит на волоске.
— Из-за мяса?
— Это для его тигра, — сказал повар.
Арин зажмурился и закрыл лицо ладонью.
— Твоего тигра?
— Он особенный, — сказал Рошар.
— Нельзя приводить тигра на банкет.
— Малыш Арин очень соскучился по тебе. Я не буду его держать вдали от тебя.
— А ты не хочешь подумать над тем, чтобы сменить ему имя?
— Нет.
— А если я тебя поуговариваю?
— Без шансов.
— Рошар, тигр вырос.
— И продолжает оставаться милым парнем.
— Ты не можешь привести его в обеденный зал, заполненный сотней людей.
— Он будет прекрасно себя вести. У него манеры и воспитание принца.
— О, прямо как у тебя?
— Что за тон? Я негодую.
— Не уверен, что ты сможешь его контролировать.
— А разве он не был все это время паинькой? Милейшим созданием? Неужели ты откажешь своему тёзке в возможности стать свидетелем твоего триумфа? Ну и разумеется, полюбоваться на вашу пару: ты и Кестрел, бок о бок, геранец и валорианка, любовь до гроба. Арин, да про вашу любовь будут слагать песни! Как вы поженитесь, у вас появятся детки…
— О, боги, Рошар, заткнись.