Накрыли на стол, все расселись. Было так шумно, что тете Ширли пришлось постучать ложкой по бокалу, чтобы все угомонились.
После молитвы Брук принялась рассказывать Такеру, кто есть кто в их семье. Начала она с Ады Мэй:
— Вы знаете, как мы называем тетю Аду? Распутницей.
Такер бросил взгляд на благообразную седую старушку лет восьмидесяти. Именно она, когда украшали елку, а Брук, рассказывая о своей школе, сообщила, что одна девочка у них беременна, поморщилась и посоветовала племяннице говорить не «беременна», а «в интересном положении».
Однако сейчас, поняв, что Брук говорит о ней, она лишь с улыбкой закивала головой.
Такер снова повернулся к девочке.
— И что, это продолжается и сейчас? — недоверчиво спросил он.
— Да, — ответила та. — Правда, тетя Ада?
Ада Мэй снова закивала.
— Я пыталась заставить Орена тоже этим заняться, но он отказывается. Говорит, я зарабатываю такие гроши, что овчинка выделки не стоит.
Такер нахмурился, пытаясь понять, не подсмеиваются ли над ним.
— Значит, зарабатываете… А Орен не возражает?
— Конечно, не возражает. — Она бросила ласковый взгляд на мужа. — Он любит смотреть, как я работаю. Говорит, это его успокаивает.
— Вы шутите.
— Да нет, я серьезно. Если хотите, приходите вечером в гостиную, я вам покажу всякие хитрости, я же этим уже много лет занимаюсь. Не бойтесь, с вас я ничего не возьму.
Такер смущенно потер подбородок, на котором уже успела вырасти щетина.
— Это… это очень великодушно с вашей стороны.
Рут, сидевшая рядом с тетей Адой, похлопала ее по руке и с улыбкой посмотрела на Такера.
— Если вам некогда учиться, — заговорила она, — то можете просто посмотреть коврики, которые связала тетя Ада. Она распутывает всякие старые нитки, тесемки и делает прекрасные коврики.
Брук громко захихикала. Судя по тому, с какой тщательностью Рут выбирала слова, престарелая тетя Ада ни в коем случае не должна была догадаться, что над ней столь беспардонно подшучивают. Она бы умерла от стыда.
Уяснив это, Такер решил на всякий случай сменить тему разговора — не дай бог, старушка поинтересуется, с чего вдруг все смеются.
— Ну, если так, — громко обратился он к девочке, — то ты должна знать, что я когда-то был членом банды байкеров.
— Да ну, — недоверчиво протянула Брук.
— Да, да. Когда мне было восемь лет, я состоял в банде мальчишек, которые мечтали заиметь мотоциклы. — Такер задумчиво покачал головой. — Мы даже наклеили себе переводные татуировки.
Брук закатила глаза: дескать, какие глупые были мальчишки в старые времена, зато Рут наградила Такера улыбкой.
Ему нравилось, как она улыбается. Наверное, это коронная улыбка Бэбкоков — ведь все сидящие за столом похожи друг на друга. Но все-таки ее улыбка чем-то отличалась, например, от улыбки Вивиан, которая как бы говорила: вот я вся, перед вами. Улыбка Рут намекала на что-то потайное, скрытое от чужих глаз.
Несмотря на ее вполне понятное недоверие и настороженное отношение к нему, Такеру захотелось узнать Рут поближе. И попробовать на вкус знаменитые бэбкоковские губы. И увидеть на них удовлетворенную улыбку.
Рут отвела взгляд и, набрав на вилку пюре, поднесла ко рту. Такер завороженно смотрел, как раскрываются ее полные, сочные губы.
— Когда вы в последний раз обедали вот так, по-семейному? — спросил Орен.
Такер нехотя отвел глаза от женщины, которая с неодолимой силой притягивала его к себе, и повернулся к Орену. На синей фарфоровой тарелке перед ним горой возвышались пюре, зеленые бобы, тушеная кукуруза, саккоташ [2], горячие гренки и рубленый шницель под луковым соусом. Последний раз он ел так… да, это было еще при Ньюландах.
— Лет одиннадцать-двенадцать назад, мне кажется.
— Бедный мальчик, — проговорила тетя Ширли, протягивая Такеру блюдо с картошкой. — Ешь, голубчик. У нас на всех хватит. А на десерт будет пирог с тыквой.
Блюда вереницей потянулись к Такеру, и каждый за столом требовал, чтобы он наложил себе побольше.
Когда все было съедено, Такер поднялся, взял свою тарелку и, как это всегда делал у Ньюландов, понес ее в кухню. Вдохновленный всеобщим участием, он решил воспользоваться случаем, для чего, выйдя в коридор, остановился. Рут, шедшая следом, налетела на него сзади и попыталась проскользнуть мимо.
— Чего вы застряли?
Такер развернулся, загородив ей дорогу, и с широкой ухмылкой показал на зеленую ветку, свисавшую как раз над их головами.
Ну-ка, что она будет делать?
Рут это совсем не понравилось. Она гневно оглянулась на хихикающую Брук, но было поздно. Все с веселыми комментариями высыпали в коридор.