Когда на следующее утро Кент позвонил у ее входной двери, Сэди была уже готова. На ней были надеты джинсовые шорты и скромная футболка поло. Распущенные до плеч волосы и балетки дополняли ансамбль. У двери ожидали среднего размера рюкзак и небольшая сумка-холодильник. Кент удивленно моргнул, столкнувшись с поразительным преображением Сэди из городской девушки-яппи в скромную соседскую девчонку. И снова ее одежда, словно специально, скрывала соблазнительные изгибы и выпуклости, которые можно было лишь угадывать под мешковатой защитной оболочкой. Будто эти «выпуклости» возможно скрыть! Глядя на нее, одетую таким образом, без грамма косметики и бижутерии, можно было легко поверить, что она действительно зеленая двадцатичетырехлетняя выпускница колледжа, о которой ему сообщила Табита. Ровно на двенадцать лет его моложе. Боже мой, совершеннейшее дитя!
– Что у вас здесь? – поинтересовался Кент, беря у нее сумку-холодильник и забрасывая за спину ее рюкзак. Час назад, заправляя джип, он подозрительно бодро насвистывал, испытывая странное, не покидавшее его предвкушение, разлившееся по венам.
– Имбирный эль, – ответила она, наблюдая за тем, как напряглись мускулы его предплечий.
Еще вчера Сэди могла бы позволить себе восхититься его скульптурными формами, симметрией, ускользающей красотой мгновения. Сегодня все внутри ее поддалось странному, неуютному чувству. Вскоре ее внутренностям придется еще хуже, правда, по иной причине.
– Я не думала, что вам вздумается таскать мои вещи.
Она вовсе не воздушное, эфемерное создание, неспособное приподнять что-либо тяжелее косметички. Достаточно только взглянуть на нее! Однако он целеустремленно направлялся к машине с сумками на плечах, словно не обращая внимания на свою хромоту. «Вертолетная катастрофа», – решила Сэди. Она проследовала за ним более спокойным шагом, с внутренней дрожью рассматривая припаркованный во дворе мощный «лендровер», выглядевший так, будто недавно поступил на вооружение австралийской армии, а тест-драйв проходил где-нибудь в свинарнике. И снова не смогла сдержать сарказма, глядя на «боевую раскраску», коснуться которой, видимо, не смела ни одна автомойка.
Потрясенно пялясь на этот танк на колесах, Сэди невольно размышляла, не является ли он воплощением определенных комплексов Кента Нельсона.
– Не знала, что машинам делают грязевые обертывания, – пробормотала она, встав рядом с ним у открытой задней дверцы.
– Да, она не молода, не очень красива, зато прекрасно знает свое дело, – проворчал Кент, перекладывая багаж, чтобы разместить ее сумки.
Сэди предпочла бы красоту. И мужчину, который бы не говорил о своей машине как о женщине. Особенно об этой машине. На сто процентов мужской.
– А у нее есть кондиционер?
– Вы хотите поставить это перед собой? – Кент кивнул и достал сумку-холодильник.
– Благодарю.
Она взяла сумку, Кент захлопнул дверцу. Около ручки Сэди заметила запыленный стикер сиднейской футбольной команды, а рядом другой, рекламирующий австралийские пивоварни. Да уж, этот мужчина знал толк в футболе. И пиве. Лео предпочитал джин. Кент взглянул на нее с высоты своего роста. Яркое утреннее солнце высвечивало молочной белизны шейку, на которой подрагивала синяя жилка пульса.
– Приняли таблетки? – угрюмо поинтересовался он.
– Как только, так сразу. – Она похлопала по карману сумки.
– А может, лучше заранее? Я не собираюсь останавливаться каждые две минуты, предоставляя вам возможность общаться с обочиной.
Сэди проигнорировала его предупреждение. Неужели он не понимает, что остановки по требованию через каждые две минуты не соответствуют и ее представлениям о приятной прогулке.
– Я подожду, пока мы выедем за город. Приберегу представление для австралийских просторов.
Кент прищурился, воспользовавшись возможностью изучить ее поближе. Насыщенно-серые радужки глаз окружали темные ободки, делавшие взгляд еще более притягательным.
– И насколько кайфово выглядит твой кайф?
Сэди внезапно осознала, что его губы находятся совсем рядом. Интересно, что случится, если их уголки чуть разойдутся в стороны, обнажая забавные ямочки? Даже сейчас, сурово сомкнутые, они выглядят чертовски привлекательно. Словно старый мастер, поднаторевший в изображении мужественной красоты, вылепил эти губы специально для него. Скрытый в ней художник не мог не восхищаться их строгой безупречностью. А женщина – завидовать совершенству. Ее собственные смехотворно пухлые губы, хотя и лишенные коллагена, на что, желая позлобствовать, не уставали намекать почти все знакомые дамочки, значительно уступали, казались слишком яркими. Именно поэтому Сэди никогда не пользовалась помадой или блеском для губ.