Виктория вспомнила то время, когда каждое утро вскакивала с кровати, страстно желая раскрыть все тайны, которые обещал день… страстно желая поделиться всеми своими открытиями с маленьким мальчиком. Ей казалось, она влюблена в него. Это был Томас, сын садовника, светловолосый мальчик, веселый и озорной, как она.
Какой глупой маленькой девочкой она была.
Виктория внимательно прочла свое письмо. Может, ей набраться смелости и спросить о Томасе? Что-то, подобно крыльям бабочки, затрепетало у нее внутри. Виктория подумала, что глупо писать об этом. Джордж ответит как обычно: «У Томаса все в порядке, благодарю вас». Сам Томас никогда не передавал ей приветы.
Виктория снова посмотрела в окно. Но ее взгляд был обращен в прошлое. До ее слуха донесся слабый, отдаленный звук смеха… смеха, от которого у нее защипало в глазах.
– Обещай, что никогда меня не забудешь!
– Обещаю, что никогда тебя не забуду!
С детскими обещаниями покончено.
Смахнув слезы, Виктория заставила себя оторваться от окна. Стараясь освободиться от бессмысленных грез, она подписала и сложила письмо. Затем сразу же отложила его в сторону.
Нужно было написать агенту. Она доверяла Фигату Гудмэну и была уверена, что тот сможет найти подходящего мужа. Филипп уже знал, чего хочет Виктория. Теперь ей предстояло только составить список требований, которые она предъявляла будущему супругу. Прежде всего он должен быть незнатного происхождения. Если ее отец думал, что она выйдет замуж за кого-нибудь из знати, он сильно ошибался! Всю свою жизнь Виктория общалась с напыщенными мужчинами, которым, кроме приятных улыбок и почтительного молчания, от нее ничего не было нужно. Поэтому она намеревалась выйти замуж за того, за кого ей будет угодно! В завещании отца не было оговорено, кто может стать ее избранником. Раз так, пусть получает! Она осчастливит какого-нибудь бедняка. И никто слова ей поперек не скажет! Пусть отец перевернется в гробу!
Виктория открыла ящик, вынула еще один лист бумаги, обмакнула перо в чернильницу и начала писать своему агенту.
Глава 2
Лондон, 5 июня
Можно отнять человека у деревни, но нельзя отнять деревню у человека.
Лондонская квартира была обставлена скромно. Начинать жизнь провинциалу в большом городе очень тяжело. И все же Том был счастлив, что детство провел в деревне. Несмотря на полученное образование, в душе он оставался парнем в поношенных бриджах и наверняка сойдет в могилу с воображаемыми дырами на подошвах башмаков.
Томас чиркнул спичкой, опустился в свое любимое кресло. Он закурил сигару, выпустил дым и вдохнул душистый аромат, затем оглядел знакомую комнату.
Уйдя от Хавершэма, его отец занялся столярной работой, так как в Лондоне нельзя было найти работу садовника. Рядом с очагом стояло деревянное кресло-качалка. Отец смастерил его своими руками. Оно было покрыто плюшевым одеялом, которое мать Томаса сделала для него, чтобы ее мальчик не мерз холодными ночами в школе.
Мать умерла несколько лет назад. Братья и сестры разъехались кто куда. Сейчас они остались вдвоем – Томас и отец. Томас думал, отец правильно сделал, что ушел от Хавершэма и приехал в Лондон. Но сегодня его старик странно себя вел. Весь день он то и дело входил в комнату, затем удалялся, качая головой. Тому казалось, что отец хочет ему что-то сказать, но не знает, с чего начать. Хотя, с другой стороны, старый хитрец мог передумать и не сообщить ничего. А уж если он решит молчать, из него клещами слова не вытянешь. Оставалось надеяться, что старик все-таки решится.
Томасу не пришлось долго ждать. Его отец снова заглянул в комнату. На этот раз он принес небольшую картонную коробку.
– Ты не занят, сын? – спросил он.
Томас удивленно посмотрел на отца – неужели можно назвать занятым человека, который сидит в кресле и курит сигару, – но все же ответил:
– Нет.
– Вот и хорошо. – Отец подошел ближе. И впервые в жизни Томас подумал, что отец его совсем старик. Несомненно, смерть жены состарила его. Но создавалось впечатление, что за последние дни… он сильно похудел. Несколько мгновений в комнате царило молчание. Отец поставил коробку на столик.
«Интересно, что там?» Томас выпрямился и вынул сигару изо рта. И только тогда заметил, что его отец держит в руке лист бумаги. Это было письмо. И, видимо, очень важное, раз отец так разволновался. Он передал Тому письмо и затем сел в кресло напротив. Казалось, он чего-то ждет.
– Что это?
– Прочти его, – попросил старик.
Томас положил сигару в пепельницу, развернул письмо. Оно было написано пять дней назад. Почерк был незнакомым. Томас хотел перевернуть страницу, чтобы посмотреть подпись. Но отец помешал ему:
– Сначала прочти его, Том. Нахмурившись, Том начал читать:
– «Мистер Смит, я отдаю себе отчет в том, что прошло много времени с тех пор, как мы перестали писать друг другу». – Томас замолчал и продолжил чтение про себя.
«Я совершенно не понимаю, почему пишу вам о своих неприятностях, дорогой сэр, но мне всегда казалось, что вы готовы выслушивать мой бред, – вы помните то время, когда я молола вздор, пока вы ухаживали за розами? Наверное, я очень надоедала вам, тем не менее вы всегда внимательно слушали меня. Иногда вы говорили такие вещи, что я надолго задумывалась. Ваши слова были словами мудреца».
Том оторвался от письма и взглянул на отца. Он боялся читать дальше, но любопытство взяло верх. Том продолжал.
«Кажется, я вновь болтаю о пустяках, я очень надеюсь, что, как и раньше, вы будете ко мне снисходительны. Боже правый, с чего начать? Думаю, с самого начала. К тому времени, когда вы прочтете эти строки, я, по всей вероятности, уже буду замужем – не потому, что я этого хочу. У меня просто нет выбора. Я написала своему агенту, и как раз сейчас он от моего имени занимается необычными поисками. Он ищет для меня мужа…»
Далее в письме описывалось нелепое завещание отца Виктории. Она писала, что ей претит это условие и что она не желает подчиняться. Но, несмотря на это, было ясно, что она полностью смирилась.
Томас еще раз внимательно посмотрел на отца. Он не вполне понимал, зачем отец вдруг раскрыл ему свою тайну.
– Ты и раньше с ней переписывался?
Отец кивнул и указал на картонную коробку. Там лежали письма. Том взял верхнее. Оно было адресовано его отцу… от Виктории. Затем достал другое письмо. И еще одно. И еще… Все письма были от Виктории.
За эти годы Том ни разу не осмелился разыскать подругу детства, хотя бы для того, чтобы мельком взглянуть на нее. Ни разу с того дня, как по приказанию ее отца он уехал из Блэкстоуна.
Том был, безусловно, щедро вознагражден за свой отъезд. Его устроили в школу, о которой ни один молодой человек его круга и мечтать не мог. А его отцу стали платить такое большое жалованье, что тот смог не только кормить семью, но и обеспечить свою старость. Том должен был быть благодарен отцу Виктории. Но он возненавидел Хавершэма. После отъезда Тома в Лондон его отец проработал садовником в Блэкстоуне меньше года, а потом приехал к сыну. Тогда у Тома еще оставалось чувство обиды, и поэтому мальчик не спрашивал о Виктории. Он поклялся вырвать ее из памяти и отомстить проклятому миру. И поэтому он посвятил все эти годы тому, чтобы увеличить свое состояние и добиться успеха в обществе. Том был полон решимости показать Блэкстоуну, что он может заработать достаточно денег, чтобы стать мужем дочери любого знатного человека. Года через два он забыл причину, побудившую его так себя вести. Развитие бизнеса и накопление денег стали самоцелью. И все же он никогда не забывал Викторию.
И сейчас, когда Том держал ее письма, сердце его щемило от тоски.
– После твоего отъезда Виктория часто приходила в сад читать, – объяснил старик. – Мы с ней подолгу разговаривали.