...Через некоторое время петляющая между упавшими плитами, хлюпающая местами по грязи и с трудом протискивающаяся в щели между камней дорога вывела беглецов в просторный зал. Джесси, тихо дунув на свечку, которую несла в руке, потушила ее, - но темнее от этого не стало: зал был освещен непонятно откуда льющимся слабым светом, - не имеющим, впрочем, ничего общего с дневным.
- Это - Зал Мёртвых, - негромко пояснила молодая горнячка, повернувшись в сторону Лэйсы. - Здесь в стенах много светящейся породы... поэтому тут всегда светло. Но живым нельзя здесь долго находиться. - С этими словами девушка решительно направилась к противоположной стене. Остальные последовали за ней.
Теперь Лэйса обратила внимание на застывшие в неподвижности смерти тела, расположенные в нишах вдоль стен. Они находились в усыпальнице!
Джесси, тем временем уже достигла противоположной стены. Опустившись на колени возле одной из ниш, она что-то горячо шептала, обращаясь к неподвижно лежавшему там телу. Приблизившись, Лэйса услышала ее слова:
- Бессонный, дедушка, помоги! Останови их, пожалуйста!..
Тот, к кому она обращалась, был давно и несомненно мёртв, - но выглядел как живой. Обрывки истлевших лохмотьев, покрывавшие вытянувшееся в смертельном покое тело со скрещенными на груди руками, не умаляли величественности того, кого жившие под землёй люди почтительно называли Бессонным, связывая с этим именем множество преданий и легенд...
Никто не знал, кем был Бессонный, как его звали при жизни, когда и как нашел он здесь свою смерть, - но когда прадеды нынешних рудокопов пришли в эти места, он уже лежал здесь, в Зале Мёртвых, внушая страх и преклонение своим величественным нетленным видом. Особые условия пещеры со светящимися стенами, пагубные для живых, способствовали тому, что тела умерших здесь не поддавались разложению, и впоследствии горняки поместили сюда тела еще нескольких людей, - из тех, кто, по общему мнению, заслужил этой высокой чести. Но тот, кто был погребен здесь первым и лежал в природной усыпальнице уже несчетные годы, по-прежнему считался среди них кем-то вроде духа подземелий; покровителем тех, кто относился к нему с должным уважением. А те, для кого рудники стали вторым домом, с любовью называли его дедушкой, искренне веря в то, что он был их далеким прародителем, и возводя к нему свой род. Считалось, что Бессонный - который, как следовало из его имени, бдит денно и нощно, и которому ведомо все, что происходит под землёй, - никогда не обидит тех, кто искренне любит пещеры и соблюдает законы подземелья, и напротив, - сурово покарает тех, кто совершит здесь какое-либо преступление, или отзовется о рудниках пренебрежительно. И этой своей наивной вере подземный люд находил множество самых невероятных подтверждений...
Легко прикоснувшись напоследок к плечу покойного, Джесси поднялась с колен, и беглецы двинулись дальше - здесь, в Зале Мёртвых, их не тронули бы даже сейнийцы, для которых было мало чего святого, - но задерживаться в светящейся пещере означало обрекать себя на медленную и верную смерть...
В руках у юной горнячки снова затеплился огонёк свечи, освещая поначалу природные тоннели, - а затем по обе руки потянулись покрытые сетью угрожающих трещин стены старых штреков. Те места, куда они шли, назывались Тупиками Смерти не ради красного словца, а потому что находиться в этих давно отслуживших свое и медленно разрушающихся выработках было действительно очень опасно, и без крайней необходимости туда старались не ходить. Но там же находилось и множество наиболее потаенных мест, где можно было неделями скрываться от людей.
На некоторое время беглецам показалось, что они оторвались от преследования. Возможно, так оно и было, и следующая встреча с разбредшимися по чужой территории сейнийскими бандитами была случайной, - но она произошла. Сейнийская речь, раздавшаяся где-то позади, была такой знакомой, что поначалу Лэйса даже не испугалась - и только судорожное движение Джесси, которым она задула свою свечу, заставило молодую женщину осознать всю степень опасности. В тот же миг она разобрала сейнийские слова:
- ...я ее схватил за косу, а эта ведьма чуть меня с ног не свалила своим кулачищем, - раздраженно произнес мужской голос.
И возмущенно добавил:
- Где это видано, чтобы у девки такие кулаки были!..
В ответ раздался грубый смех двух или трех мужчин, а затем другой голос продолжил:
- Но если бы не тот светловолосый стервец, который на меня вдруг невесть откуда вылетел, как демон, я бы её схватил! Но этот, - сейниец грубо ругнулся, - мне помешал. Клянусь Змеёй, он чуть не сжег мне лицо, запустив в меня своей паскудной лампой!
- Да если бы я не раскроил ему голову кладкой, ты бы сейчас вообще был кормом для крыс, Крид, - вмешался третий негодяй. - Как и те двое, которых этот лисий сын успел уложить своим разбойным ножом!..
Спрятаться, как и прежде, было абсолютно некуда. В десяти шагах позади от беглецов из-за поворота показался свет лампы сейницев, озарив неровные стены древнего штрека. Сильно отклонившаяся от одной из них плита поддерживала опасно нависший над заброшенной выработкой козырек кровли, - пробудив у Лэйсы смутные воспоминания. Несколькими часами (или днями?) ранее она уже была в этом месте - или в очень похожем...
- Бежим! - Джесси отчаянно дернула замешкавшуюся молодую женщину за рукав.
Дети были уже были довольно далеко впереди. И в этот момент сейнийцы заметили беззащитный отряд и с гиком бросились по штреку, в азарте погони забыв даже и думать о возможной опасности...
"...Плита упадет, обвалится кровля, и весь штрек будет завален... - всплыл в памяти Лэйсы голос Мартьена. - В таких местах надо проходить очень осторожно, не касаясь стен..."
Сама не вполне понимая, что делает, она шагнула вперед и изо всех сил навалилась на плиту, помогая её разрушительному движению, - даже не думая о том, что вместе с врагами может погрести под обвалом и себя, и свою спутницу.
Джесси мгновенно поняла её замысел и в ужасе закричала, широко распахнув глаза... Сейнийцы были уже в трёх шагах.
Поначалу Лэйса, в отчаянии налегавшая на камень, не ощутила никакого движения плиты. Потом что-то резко дёрнуло ее назад - наверное, это были руки Джесси. И вдруг все вокруг как будто замедлилось...
Искаженное лицо переднего сейнийца было совсем рядом, он уже тянул вперед руку в предвкушении лёгкой добычи, - когда плита начала медленно опускаться. Но бег бегущего бандита, такой быстрый поначалу, тоже теперь стал казаться медленным: вот змеич оторвал от земли правую ногу, оттолкнулся левой, - преодолевая последнюю сажень, отделявшую его от желанной добычи... но не успел он завершить свое движение, как боковая плита рухнула поперек штрека, накрывая его всей своей трёхсотпудовой тяжестью, а вслед за ней с такой же кажущейся медлительностью опустилась большая часть кровли, покрывая под собой трех остальных сейнийцев... И грохот падающих глыб камня заглушил их крики.
Лэйса успела запомнить торчащую из-под завала руку первого змеича, которая несколько раз судорожно дёрнулась, а потом замерла в вытекшей из-под плиты тёмной луже... Лампа, выпавшая из руки, перевернулась, масло разлилось, и свет погас.
...Несколькими мгновениями позже, когда к молодой женщине вернулась способность осмысливать происходящее, она осознала, что Джесси, неизвестно как успевшая оттащить ее от обвала, теперь, спотыкаясь в темноте, волочет её безвольное тело по штреку, - ухватив поперек туловища, как тряпичную куклу.
Изъявив желание двигаться самостоятельно, Лэйса освободилась из сильных рук своей юной спутницы. Сделали краткую остановку. Джесс извлекла откуда-то из глубины своих одежд новый огарок, запалила его, и все четверо быстро и осторожно двинулись дальше.
На этот раз шли недолго. То место, куда Джесси привела свой отряд, представляло собой один из маленьких гротов, в которых давно уже никто постоянно не обитал. Путь к нему лежал через два узких шкурника, внутри грот был тесным и низким - в нём даже нельзя было распрямиться в полный рост. Но ни одного действующего забоя поблизости не было, поэтому вероятность того, что кто-то захочет сюда залезть, была очень мала. Эта потаённость грота, да еще относительная надежность его скальных стенок и послужили Джесси поводом остановить на этом месте свой выбор. Была и еще одна причина - где-то поблизости находился известный ей тайник, владелец которого погиб, - а следовательно, юная горнячка считала себя вправе раскопать его и воспользоваться содержимым.