Она задрожала от мысли о дедушке и младших родных братьях, гниющих в тюрьме или, что еще хуже, приговоренных к смертной казни. Станет ли король более сговорчивым, когда он прочтет письмо еще раз, или отменит свое разрешение остаться во дворце?
Сердце Розалинды трепетало под жесткой парчой лифа, она пыталась дышать спокойнее. Ей нужно найти Риса, сказать ему, что произошло с королем, и, что еще более важное, выяснить все о неожиданном присутствии одного из самых смертельных врагов ее семьи.
Глава 2
Розалинде удалось не столкнуться со свитой королевы, срезав путь через огороды и дойти до конюшен, расположенных позади самого старого крыла дворца. Она остановилась у низкой кирпичной стены, покрытой плющом, и начала свистеть. Лирическая песня черного дрозда поплыла ей в ответ, и она последовала за звуком к самому дальнему стойлу в конюшнях.
— Рис?
— Здесь, моя леди, — ее рыжеволосый конюх прошел мимо лошади, которую чистил, и появился у двери стойла. — Что случилось?
Розалинда остановилась, сделав глубокий успокаивающий вдох, положила одну руку на дверцу. — Почему ты считаешь, что что-то случилось?
Он изучил ее, наклонив голову.
— Поскольку у тебя лицо все красное, и ты тяжело дышишь.
— Я, возможно, бежала для удовольствия.
Его усмешка была ядовитой.
— Единственный раз, когда я видел, чтобы ты бегала, когда шесть…
Розалинда поднесла палец к губам.
— У стен есть уши.
Рис тихонько засмеялся.
— Действительно, кто знает, что этот конь может рассказать другим лошадям сегодня вечером?
— Я серьезно. Мы не дома и должны быть осторожны.
— А ты осторожна со своей репутацией? Узнай люди, что ты упорно искала меня в конюшне, и несколько бровей поднимется от удивления.
Розалинда вздохнула.
— Ты прав. Я должна была быть более осмотрительной, но я так разволновалась…
Рис взял ее за руку и открыл дверь пустого стойла.
— Мы можем поговорить здесь. Лошади предупредят нас, если кто-нибудь приблизится.
Розалинда была благодарна за его спокойную силу. Он был на пять лет ее старше, но они стали близки, когда она жила дома и заботилась о матери. Когда он услышал, что она должна вернуться во дворец, он предложил свои услуги конюха и слуги. Он происходил из другой древней семьи друидов и много знал об искусстве уничтожения вампиров. Розалинда когда-то задалась вопросом, возмущен ли он тем, что она носительница знака Авен, но он никогда этого не показывал. С его навыками борьбы и ее способностью учуять вампира — не упоминая особого доступа к королю — они были грозной командой.
— Как все прошло с королем?
Ее лицо исказила гримаса.
— Он не казнил меня на месте, но, конечно, не поверил, ни единому моему слову.
— А почему должен был? — Рис перевернул водопойное ведро и жестом указал Розалинде сесть на него. Он взгромоздился напротив нее на кипу соломы, руки оперлись на широко расставленные колени. — А ты бы поверила такому фантастическому рассказу?
— Тогда, зачем я здесь, если никто не будет меня слушать?
— Ты здесь, потому что что-то должно произойти — и согласно пророчествам это произойдет очень скоро — у короля должен быть кто-то, чтобы защитить его, независимого от того верит ли он в тебя или нет.
— Думаю, ты прав. — Розалинда разгладила платье на ногах. Она вздрогнула. — Я думала, он собирался убить меня.
— Но он этого не сделал, и ты все еще жива, так, о чем ты беспокоишься?
Розалинда фыркнула.
— Иногда ты ужасно практичен, Рис. Ты хоть вообще заботишься о моей безопасности?
— Ты знаешь, что я забочусь.
Она поспешно отвела взгляд от него, осознав, как внезапно изменился его голос и каким теплым стал взгляд. Он был тихим, терпеливым человеком, и изменения в его чувствах произошли настолько постепенно, что она не спешила понять, что теперь он смотрит на нее не как на воина, но как женщину. Пытаясь избежать проблем с его интересом к ней, она быстро сменила тему.
— Я служу королеве.
— Как я слышал.
— Это дает мне прекрасную возможность разыскать предателей-вампиров и избавиться от них.
— Я полагаю, что это было общей задачей.
— Когда я вначале предстала перед королевой, я ощутила присутствие вампира.
Рис наклонился вперед.
— Мужчины или женщины?
— Не могу сказать. Это был только след, остаток, а не реальная вещь, — она нахмурилась. — Возможно, это кто-то из более древних, кто может скрыть аромат. Надеюсь, что нет.