Иоганн вздрогнул, но, казалось, никто не услышал крика или слуги уже привыкли, что их господин кричит, когда напьется.
— А почему бы и нет? — ответил, сохранивший присутствие духа Иоганн.
Гнев тлел в старых, потухших глазах.
— В этом весь ты, — горько произнес Карпаков. — Это ты соблазнил его служить в Кремлевской лейб-гвардии. А теперь издеваешься надо мной и хочешь, чтобы я бередил раны и посыпал их солью. Только тебе это не удастся. Я больше не позволю травить мне душу разговорами о Сергее.
Иоганн молчал, что, казалось, удовлетворяло Карпакова. Боярин отсутствующим взглядом смотрел в пол, и в данный момент сильно напоминал Митю. «Карпаков — сумасшедший», — осознал Иоганн. Или, по крайней мере, настолько пьян, что до сумасшествия ему оставался один шаг. Тем не менее, он не мог ни восхититься мужеством старика. Не важно, сколько водки текло в его венах, не каждый бы вступил в спор с дьяволом.
— Нож, — прохрипел старик. — Там, на шкафу. Это все, что у меня от него осталось. Он был мне, как сын. После бунта они проволокли его по улицам Москвы и бросили в темницу Преображенского. Его пороли и жгли, снова и снова подвергали пыткам. Царь хотел от него услышать, кто были остальные заговорщики, — он застонал и стал со скрипом опускаться на пол, пока вдруг не встал на колени. — Это была твоя работа — он не виновен, ты это знаешь! Мы все заплатили, чтобы освободить моего племянника, или, по крайней мере, облегчить пытки. Но нет! После пыток его полумертвого отволокли к лекарю. Царь велел о нем хорошо заботиться, только ради того, чтобы снова его пытать. Наконец, ему случайно удалось найти нож, он хотел покончить с собой в тюрьме. Но был настолько обессиленным, что не смог убить себя. Ты понимаешь это? Что христианин хочет убить себя, что он выбирает смерть от собственной руки?
Карпаков зарыдал.
У Иоганна перехватило дыхание. Он содрогнулся при мысли об оружии, как реликвия, лежавшем на сундуке. Оно давало смысл желанию убить царя. Карпаков во время Стрелецкого бунта потерял родственника. Племянника, который, очевидно, много для него значил.
— Его жена покончила с собой, узнав о его смерти, — продолжал старик. — Мария, какой же славной она была! Какой отчаянной! Это ты довел ее до смерти! А она могла бы жить! Ее отправили в изгнание вместе с братом, который тогда был еще ребенком.
— Дережев? — вырвалось у Иоганна. Взгляд Карпакова это подтвердил.
— Ты наслаждался кровью Сергея? — спросил старик. — Или мучениями Марии?
Иоганн молчал, но крепче сжимал в руках икону, которую инстинктивно спрятал за спину.
— Ну? — спросил Карпаков. — Что, дьявол, язык проглотил?
Его взгляд сверкал от ненависти.
— Ты говоришь за нас двоих, — мрачно ответил Иоганн.
— Ты алчный, — прошипел боярин. — Думал, что ночью заберешь меня?
Ухмылка, искаженная гримасой, обезобразила его лицо.
— Не сегодня.
Иоганн предчувствовал движение, но долго реагировал, пока Карпаков не вскочил в прыжке. Мелькнул изогнутый кинжал. Иоганн, задыхаясь, бросился в сторону. Карпаков с грохотом натолкнулся на кровать и заорал. Горячая волна паники заставила Иоганна действовать молниеносно. Не раздумывая, он ударил иконой. Рамка хрустнула об висок Карпакова. Безумец кулем рухнул на кровать. Кинжал, который он все еще держал в руках, воткнулся в роскошное покрывало. Иоганн с трудом выдрал его из старческих рук. Из рваной раны на голове сочилась кровь, но Карпаков дышал. Зазвучали голоса, раздался пронзительный крик, естественно, рев Карпакова услышали. Времени у Иоганна не осталось.
Он мог сделать только одно — возможно ему повезет, и Карпаков поверит, что стал жертвой пьяного сна. Макнув палец в натекшую из раны кровь, он размазал ее по кроватной стойке. Слугам необходимо думать, что Карпаков, находясь в пьяном угаре, споткнулся. Икону он вытер о штаны и поставил на место.
— Государь? — раздался голос из комнаты, находившейся под господскими покоями. Затем на лестнице раздались тяжелые шаги.
Иоганн обернулся и открыл сундук. Трясущимися пальцами раскрыл светлую коробочку и нашел в ней бархатный мешочек. В нем лежала не раковинка, а нечто настолько отвратительное, что он едва не закричал — мумифицированная лапа обезьяны, кожистая и сморщенная. Не раздумывая, он немного разогнул непокорные пальцы. Осторожно засунув указательный палец в кулак, он нащупал что-то гладкое. Дверь скрипнула. Иоганн выдернул жемчужину русалки из обезьяньей лапы. Крашеная, фальшивая жемчужина, которую он вытащил из своего мешка, заменив ею настоящую, оказалась меньше, чем подлинник. Его пальцы внезапно стали большими и негибкими. Жемчужина выскользнула из них. Не удалось, дело не удалось!
Со звуком «Клак!» фальшивка упала на деревянный пол, немного прокатилась и провалилась в деревянную щель между досками. При попытке вытащить ее из щели, он расцарапал пальцы в кровь. Слишком поздно! Отчаявшись, он затолкал пустую обезьянью лапу обратно в бархатный мешок, мешок — в светлую коробочку, а коробочку — в сундук. В этот момент он услышал топот и крики.
Захлопали двери, слуга завизжал во все горло:
— Воры!
Со своей добычей Иоганн побежал к окну. Краем глаза он заметил взлохмаченную шевелюру во дворе и фигуру, убегавшую оттуда и преследуемую толпой, выбежавшей из дома.
— Господин Карпаков! — прозвучал испуганный крик из спальни.
Сквозь щель в занавеске Иоганн узнал попа, который, к счастью, не в окно смотрел, а бросился к своему господину.
Иоганн взобрался на окно, перелез через подоконник и спрыгнул.
В нос ударил запах дыма. Находясь еще в воздухе, ему в голову пришло, что лучше бы он выбрал для приземления другое место на крыше. Еще, прежде чем он смог думать дальше, его колени хрустнули при ударе о крышу.
Гнилая доска, недавно уже не выдержавшая его вес, сломалась, как тонкая ледяная корка, и в следующий момент Иоганн сквозь крышу влетел в сарай, резко приземлившись на кучу соломы. Его сразу же окутал густой дым. Затылок лизнул жар. Дверь конюшни стояла нараспашку, от лошадиных боксов бежали слуги. Но увидев Иоганна, их глаза расширились от ужаса и они закричали. «Правильно, — дошло до Иоганна. — Я же — дьявол!». Он драматически воздел руки и заревел на холопов. Эффект оказался потрясающий. На его глазах они превратились в воющие и кричащие души в чистилище, которые Иоганн видел на старых фресках в церкви. Спотыкаясь и визжа, они бросились прочь.
Когда Иоганн обернулся, то смог представить, что они увидели — черная фигура, вышедшая из огня. Конюшня горела ярким пламенем. Теперь оставался только один выход, пешком он вряд ли бы смог скрыться со двора. Вблизи по дереву били тяжелые копыта. Дома Иоганн, правда, пару раз ездил верхом на пахотной лошади, но сейчас находился в панике, которая заставила его вскарабкаться на стену стойла, поднять засов и забраться на спину огромного коня, наполовину обезумевшего от страха. В следующее мгновение под ним извергся вулкан. Пряди гривы вырвались из рук. Плечи испытали такой сильный рывок, что он пытался лишь удержать равновесие в огромном вихре. Копыта загрохотали по земле, и он в последний момент пригнулся под рамой двери. Его ослепило пламя, потом на него обрушился поток воды. Перед ним зияли кричащие рты, и кто-то показывал на него пальцем. Брошенные в ярости вилы едва не попали в него, от пистолетного выстрела зазвенело в ушах. Иоганн в ужасе пришпорил коня. Он промчался посреди толпы, проложив коридор среди тел, и поскакал галопом по улице. Караульные на башне, как сумасшедшие, размахивали факелами в ночном небе. Распахивались окна, люди выбегали на улицу. В отчаянии Иоганн попробовал сориентироваться. По иронии судьбы необузданный конь поскакал в переулок возле церкви. За его спиной снова послышались пистолетные выстрелы — их достаточно, чтобы поднять на ноги весь город. Иоганн пригнулся к шее коня. Сейчас появятся солдаты и подстрелят его лошадь. Конь проскакал вокруг церкви и поскользнулся на повороте. Иоганн свалился с мокрой от пота спины скакуна. В следующий момент он услышал полный ужаса визг коня, крик, удар копытом, от которого весь воздух вышел из грудной клетки. Из глаз посыпались искры, и он решил, что задохнулся.
Медленно в его затуманенной голове сложилось, что конь его сбросил, и он спиной плашмя приземлился на землю, появилось ощущение, что нет воздуха, и он тонет на суше. Поблизости раздались шаги и голоса.