— Русалка! — сказал Митя.
— Да, — откликнулась Елена и обессиленно потерла глаза. — Нам надо туда.
Рука дурачка устремилась вперед и схватила девушку за предплечье.
— Нет. Нет-нет-нет.
— Что это значит?
Голос Мити стал тихим и плаксивым, как у ребенка. Он раскачивал туловище, будто старался себя убаюкать.
— Кошки спят в волнах, белая девочка спаслась бегством, сестра-близнец мертва.
— Чья сестра-близнец?
— Наташа — кошка, — запел юродивый. — Кошки и воробьи лежат в гнездышке. Мужчина, который снится, держит кол, — с последними словами он вытащил из кармана кусок деревяшки и коснулся им правого плеча Елены. — Мужчина держит кол! — настойчиво прошептал он.
— Покажи! — попросил Иоганн.
Митя дал ему кусок дерева. Иоганн взглянул на него и застыл.
— Это Иван сделал.
Осознание приходило медленно, но в полном объеме. Он держал перед лицом Елены маленькую статуэтку Богоматери, походившую на ту, которую ему подарил Иван.
— Дядя Михаэль, — сказал он. — Мужчина, который снится, — это мой дядя. Михаэля обвинят в смерти Наташи!
Митя заплакал. Елена еще больше побледнела и тронула рукой юродивого.
— Михаэль у них? Митя, он у них?
Митя криво усмехнулся. Иоганн вновь удивился, каким разумным мог быть дурачок, когда он этого хотел.
— Колокол бьет. Но его звучание все еще носит воздух, — ответил он.
Иоганн подскочил.
— Они на пути в мастерскую. Я должен их предупредить!
Елена с сомнением посмотрела на него. Дождь бежал по ее лицу. Она рукавом вытерла капли со лба.
— Я пойду с вами.
В сентябрьской ночи горели факелы, ночная смена работала в лесу. Троица, ловко обогнув все места, на которых валили деревья, очутилась в непосредственной близости от города. Митя, казалось, знал, чего от него ждали. Когда один из часовых на городской окраине попал ему в поле зрения, он просто рванул от Иоганна и убежал. На мгновение Иоганн не понял, что затеял юродивый, но затем Митя достиг часового, взволнованно замахал руками и потащил стража прочь. Часовой окликнул пару солдат, и они отправились в, указанном Митей, направлении, будто там обнаружилось что-то необычное. Елене и Иоганну хватило времен незаметно войти в новый город царя Петра.
Несколько минут они подождали Митю, но юродивый, очевидно, улизнул, уводя солдат.
На первый взгляд, ничего не изменилось.
Строительные работы на болоте продвигались дальше, насыпано больше земли, некоторые здания немного выросли. Иоганн понимал, что он не месяцы отсутствовал, а всего лишь несколько дней, хотя для него время текло медленнее, чем во время путешествия из Магдебурга в Москву. Кружным путем они пробрались к мастерской. Иоганн облегченно вздохнул. В здании горел свет. Обычно, если ночью не спалось, Михаэль вставал и готовился к утренней работе.
Елена огляделась.
— Я подожду здесь, — прошептала она. — Если что, кричи!
— Спасибо, Елена!
Она заметно сглотнула, когда услышала свое имя, но лишь кивнула и сделала ему резкий тычок под ребра.
— Иди уже! — прошипела она ему. — Не трать попусту время!
Он встал и побежал между домами. Улицы были пустынны, крепостные попрятались от дождя в своих убогих домишках или под выступающими крышами нашли, защищенные от ветра, места. Иоганн поднял теплую и знакомую на ощупь деревянную щеколду. Сделав глубокий вдох, он тихонько вошел. Запах дерева ударил ему в нос, а сухое тепло после многих дней под дождем согрело его. Он удивился, увидев двух человек, сидевших на лавке. Между ними горела свечка. Это были не Михаэль с Марфой. А солдат и Митя.
— Наконец-то, — произнес хорошо знакомый голос.
В углу мастерской, в темноте выросла тень и шагнула на свет. Глаза Держева насмешливо заблестели.
— Задержите его!
— Дережев! — заорал Иоганн громко, как мог. Он рванулся прочь, но было поздно. Прежде чем он смог ударом кулака сбить солдата, вскочившего с верстака, его сзади ударили твердым предметом по голове. Как глухое эхо, услышал он крик Мити, и увидел, что дурачок убежал из мастерской, затем у него все поплыло перед глазами. Вернувшаяся реальность превратилась во вкус крови и чувство боли. Вода стекала ему за воротник, а рубаха прилипла к телу. Он с трудом моргнул и спросил себя, не приснилось ли ему присутствие Мити. Теперь он был один в мастерской — наедине с Дережевым. Нет, стоп, там находились еще два солдата — справа и слева стояли они рядом с ним и грубым захватом держали его в вертикальном положении.
Жестокие глаза Дережева блестели, как стекло
— Ты хочешь предупредить молодого рыбака, не так ли? — заметил он теперь с иронической улыбкой. — Напрасный труд, дружочек. Это он привел тебя к нам.
— Врешь! — крикнул ему Иоганн. — Отпусти меня, паршивый трус!
— Помедленнее, Иоганн, — произнес Дережев. Он выделил имя с таким презрением, что Иоганну стало страшно. — Ты убийца, ты знаешь? — спокойно продолжил полковник. — У нас есть свидетели.
— Пустите меня, вам убийство даром не пройдет! — зашипел Иоганн. Солдат справа усилил хватку. В плече Иоганна что-то хрустнуло.
— Это нравится мне в вас, еретиках, — заметил Дережев. — Вы все — горлопаны.
— Что ты сделал с Михаэлем и Марфой? — сквозь зубы спросил Иоганн.
— О, их отправили в тюрьму. Они помогали убийце. У нас есть показания свидетелей. Показания дворян, а не каких-то крестьян, которых можно подкупить.
— Зачем тебе это, Дережев? Что ты имеешь с этого заговора?
Брови полковника полезли вверх.
— Не много. Не будет кровопийцы царя и бесполезного города. Да, мы сохраним крепость, как ворота в Балтийское море. Но мы больше не будем жить по немецким законам.
— Думаешь, твоя сестра Мария одобрила бы, что ты здесь творишь?
Иоганн не успел закончить фразу, как получил удар в подбородок. Тяжело задышав от испуга, он уставился на Дережева. Его челюсть дрожала.
— Не смей произносить ее имя своим грязным ртом! — взревел Дережев.
Оба солдата рывком подняли Иоганна, осевшего после удара на пол. Полковник внезапно побледнел, как приведение, лишь глаза его горели в полумраке мастерской.
Вдруг он криво улыбнулся, превратившись в оскалившего зубы, черного волка.
— У нас мало времени, царь еще спит в своем доме, — он кивнул солдату, стоявшему слева от Иоганна. Тот схватил Иоганна за ремень и перерезал его.
Иоганн стиснул зубы, ругая себя за глупость. Почему он не отдал жемчужину Елене? Мешочек пролетел по воздуху, и Дережев поймал его небрежным жестом. Он улыбнулся и перевернул его в левой руке. Затем взмах ресницами погасил эту улыбку, как шипящее пламя под потоком воды. На его руке лежал камешек. Красивый и круглый, такого же размера и, вероятно, чуть тяжелее, чем жемчужина.
Изумленный Иоганн уставился на серую подмену. Дождевой шквал ударил о деревянные стены мастерской. Лицо Дережева исказила гримаса гнева. «Елена, — подумал Иоганн. Елена взяла жемчужину. Но зачем?».
— Где жемчужина? — ревел Дережев.
Иоганн, плотно сжав губы, молчал. Это была ошибка. Полковник оставил ему мало времени носить голову на плечах. Она грозила развалиться, как полено под молотком. Пальцы рук железными скобами тряслись от холода. В плечах появилась пульсирующая боль. Рука Дережева схватила его за волосы и дернула.
— Где?
Иоганн не ответил. Страх душил его, будто он держал пари, что умрет. Для него было важно молчать и дать Елене время добраться до Невы. Новая мысль, жгуче-красная и неприятная, мелькнула в его в голове. Елена предала его?
— Выбейте это из него, — сказал Дережев и отпустил.
Свое дело они знали. Гораздо позже, когда Иоганн очнулся, его губы прилипли к дереву. Он не особо гордился, что не выдал Елену. Это объяснялось не мужеством. Просто от боли у него отнялся язык. Пока он лежал без сознания, его бросили, вероятно, чтобы позже снова вернуться.
Он застонал. Но вокруг стояла тишина. По крайне мере, так казалось. Ни рева, от которого лопались уши, ни деревяшек, разбивавшихся о спину и вонзавшихся в желудок, ни кулаков, ни запаха пота и отчаяния. На его глазах лежали два слоя промасленного полотна, и когда он с усилием моргнул, чувство жжения подсказало ему, что это были его отекшие веки. Кровь начала сочиться и намочила подбородок. Он осторожно подвигал языком, заметив, что потерял всего лишь один зуб.