Как же я могла это так трезво формулировать? Снова по моему телу пробежала почти что болезненная дрожь; такое чувство, будто у меня озноб и высокая температура. Я не могла её подавить и положила руки на плечи, пока та не утихла. Глаза Тильманна блуждали по столу, всё проверив. В мыслях он уже погрузился в свои дела. Он будет знать, что делать, и я должна положиться на то, что он превзойдёт самого себя, а чувства отложит в сторону.
— Мне нужно ещё кое-что отдать тебе, Эли. — Он прошёл мимо меня на кухню и сразу вернулся. В его руках лежал серебряный самурайский кинжал, который Колин вытащил во время смерти Тессы — не для того, чтобы воткнуть его в грудь ей, а себе.
— Я нашёл его сегодня утром перед дверью, — сказал он, избегая мой взгляд. — Полагаю, ты должна использовать его. Возможно мне нужно тебе кое-что сказать… — Он заколебался.
— Скажи, — ободрила я его и провела пальцами по прохладной, украшенной ручке кинжала. Лезвие было отполировано и отражало тёмные глаза Тильманна, искажённые и неестественно большие.
— С Тессой было легко, но возможно я так ощутил только потому, что принял наркотики. Я заранее нашёл информацию, как лучше всего сделать это — тебя нужна сила. Но прежде всего нужно попасть в нужное место. Если ты наткнёшься на кость, то можешь расшибить руку, и тогда ничего больше не получиться. Втыкай его вот сюда… — Он осторожно прикоснулся к моей левой грудной клетке. — Ты чувствуешь это мягкое место между рёбер? Там ты доберёшься прямо до сердца. Хватит одного удара, если правильно его расположить. Подготовься к тому, что его кожа будет жёсткой.
Да, это я уже определила, когда делала Тессе укол. Человеческая кожа жёсткая. Но тогда я хотела спасти жизнь, а не уничтожить. Я обхватила кинжал и пробуя, замахала им в воздухе. Он лежал, тяжелый и знакомый, в моей руке, хотя я ещё никогда к нему не прикасалась. Металл сразу же нагрелся под моими пальцами. Я положила его к остальным вещам на белую скатерть. Суставы горели и пульсировали, они продолжили гореть и тогда, когда я уже давно попрощавшись с Тильманном и поехала на плато Сила, в Лонгобукко, где Колин встретил меня на краю города и отвёл пешком к своей пещере.
Я попросила его о том, чтобы провести здесь ночь, без Луиса, в окружение тёмного леса и каменных стен пещеры, мир оставленный позади и всё же достаточно пищи — снов и мечтаний — по близости, если потребуется. Нам нужна эта уединённость. Я не хотела ни видеть, ни слышать ничего из того, что происходит там снаружи.
Ночи на Сила стали холодными. Я подавила дрожь, когда мы молча шли по лесу, и Колин лишь иногда останавливался и ждал, пока я снова догоню его. Я постоянно спотыкалась и падала, как будто моё тело хотело потянуть время, даже если при этом вредило себе.
— Только ещё одно, — нарушил Колин тишину пещеры, после того, как мы спрятались в её прохладной темноте, и настоящая жизнь превратилась в расплывчатую тень. — Я хочу знать только ещё одно. Может быть это покажется тебе смешным, но я думаю, мне будет легче уйти, если я узнаю.
— Тогда спрашивай. — Мой голос был глухим из-за чистого страдания.
— Анжело и ты, вы целовались? Спали друг с другом? Я всё время задаюсь этим вопросом, даже если это мелочно и возможно не играет никакой роли. Эти мысли просто не оставляют меня в покое.
— Нет. Нет, не спали. Между нами ничего не случилось. — Глаза Колина заглянули в мою бездонную душу, но я выдержала его взгляд. Это правда.
Мы прекратили говорить, и я быстро поняла, что ночь — это потерянное время. Ничего из того, что мы сделаем и скажем, сможет изменить или остановить то, что случиться. Скорее это сделает всё ещё хуже. Всё-таки я ещё сильнее уцепилась пальцами за его спину, как будто могла таким образом навсегда удержать возле себя, в то время как он молча завязывал верёвки.
— Нет. Оставь их. — Я убрала его руки с затылка и начала развязывать узлы. — Пожалуйста…
— Лесси, это слишком опасно! Ты знаешь, что мой голод становиться всё более беспощадным.
— Да, я знаю. Но к чему ты хочешь их привязать? Здесь в пещере ничего нет, а я хочу видеть тебя свободным. Я хочу иметь другой образ перед глазами, когда буду вспоминать нашу последнюю встречу. Позволь мне только смотреть на тебя, пожалуйста.