До нее донеслись отголоски низких мужских голосов. Она встала как вкопанная. Потом, затаив дыхание, подошла на цыпочках к двери галереи библиотеки. Галерея опоясывала всю библиотеку по кругу. В детстве они с Ханной частенько устраивались там, наверху, и шпионили за отцом и его приятелями. Со своего наблюдательного пункта они много чего узнали, в том числе, возможно, много такого, что юным девочкам знать не следовало.
Один из мужчин внизу, в библиотеке, засмеялся, и у Сюзанны похолодела кровь. Ничего удивительного, что Эндрю Лохланнах пьет виски с ее отцом. Мужчины так и поступают. Можно не сомневаться, что после того, как он к ним вторгся, он попытается упрочить свое положение. Конечно, подслушивать в ее возрасте было дурным тоном, но Сюзанна не смогла побороть искушение и подкралась ближе. Но до того как она успела устроиться, ее внимание привлекло какое-то движение слева от нее. Она прищурилась и всмотрелась в полумрак. Возле балюстрады съежился маленький комочек с пушистыми белыми волосами. Схватившись за перила, девочка завороженным взглядом внимательно смотрела вниз, на компанию мужчин. У Сюзанны пересохло в горле, она испытала чувство сродни ужасу.
– Мари Изабелл Макбин! – прошипела она.
Дочь не ответила. Тогда Сюзанна придвинулась ближе, низко наклонившись, чтобы мужчины не могли ее заметить. Она схватила девочку за руку.
– Что ты здесь делаешь?
Улыбнувшись, Изабелл сверкнула зубами – ее улыбка, при которой на щеках появлялись ямочки, была очень обаятельной, даже слишком; в глазах, голубее, чем небо, плясали смешинки.
– Слушаю.
– Подслушивать неприлично.
Изабелл склонила голову набок.
– Тогда почему ты этим занимаешься?
Сюзанна почувствовала, что краснеет, но решила не обращать на это внимания.
– Ничего подобного я не собиралась делать. И не хочу, чтобы этим занималась ты. А теперь пошли вниз, пора ужинать.
Изабелл со вздохом встала, хотя Сюзанна отметила, что девочка предусмотрительно отодвинулась назад, чтобы оставаться вне поля зрения мужчин внизу. Они в это время делились охотничьими рассказами и, судя по раскатам смеха, еще и пили.
Сюзанна потянула дочь за собой и тихо, но решительно закрыла за ними дверь. Потом резко повернулась к дочери, поставила кулаки на бедра и нахмурилась, чтобы Изабелл поняла, как сильно мать ею недовольна. Такие вещи до Изабелл частенько доходили с трудом. Она уже открыла рот, чтобы прочитать девочке лекцию о приличиях и уважении к чужой частной жизни и, возможно, на некоторые другие воспитательные темы, но Изабелл заговорила первая:
– Кто эти дяденьки?
Сюзанна побледнела.
– Какие дяденьки? – Она положила руку на плечо дочери и повела ее по коридору, прочь от опасности. Или от искушения. – Гости. Может, поужинаем в моих покоях? Это будет как пикник.
Изабелл обожала пикники.
Однако девочка наморщила нос.
– А почему мы не будем ужинать с дедушкой?
– У него гости. Мы не будем им мешать. Ну, так что ты скажешь? На пикник?
Изабелл пожала плечами.
– Ладно.
Сюзанна буквально втолкнула ее в свою комнату и дернула за ленту звонка. Изабелл бросилась к креслу, стоящему у огня, плюхнулась в него и небрежно закинула ноги на подлокотники. Сюзанна нахмурилась. Тогда Изабелл вздохнула и сменила позу на более подобающую юной леди.
– Почему эти люди говорили про Ханну?
Сердце Сюзанны гулко застучало. Она села в соседнее кресло.
– Я… э-э… Они про нее говорили?
– Да.
– Что… и что же они говорили?
Изабелл посмотрела на мать и укоризненно нахмурилась.
– Я думала, что нам не полагается подслушивать.
– Все верно. – Сюзанна распрямила спину. – Но поскольку ты все равно уже подслушала, ты, по крайней мере, можешь рассказать мне, что они говорили.
«Это же не означает, что я плохой родитель?»
– Ну, дедушка спросил, счастлива ли она, и рыцарь сказал, что да, что она была…
Сюзанна испытала облегчение, но оно быстро сменилось раздражением.
– Какой еще рыцарь?
– Высокий такой.
– Они оба высокие.
– Тот, который с длинными волосами. – Изабелл подцепила пальцем свои кудри. – С такими, как у меня.
Сюзанна переплела пальцы на коленях.
– Этот мужчина не рыцарь.
– Он похож на рыцаря. Он выглядит прямо как герой.
– Никакой он не герой. – «Он самодовольный и высокомерный тип, и раздражает меня так, что не передать словами». – Он буффон.