Вернувшись обратно, Мерельда сует мне в руки простую сорочку и платье. Я смотрю на них. Платье темно-коричневого цвета, такой оттенок только подчеркнет бледность моей кожи. Хотя, возможно, так и задумано.
Натянув сорочку через голову, я принимаюсь надевать платье и, оказавшись в нем, замечаю глубину выреза, когда Мерельда сзади начинает заниматься шнуровкой. Я тяжело дышу, пока она туго затягивает корсет, с каждым рывком заставляя мое тело подстраиваться под форму платья.
Повернувшись, я мельком вижу свое отражение в маленьком зеркале, висящем у двери. Платье плотно облегает тело, подчеркивая изгибы, о которых я даже и не подозревала, а грудь знатно показывается из глубокого декольте. Мое сердцебиение учащается, когда я осознаю, что почти все выставлено напоказ.
Одно неверное движение, и грудь вывалится наружу.
– Держи осанку, девчонка, – огрызается Мерельда. – А то подумают еще, что я держу у себя дома горбунов.
Я расправляю плечи, насколько могу, заставляя себя отвести взгляд от своего отражения, когда Мерельда снова начинает кружить вокруг меня.
На мгновение она сильно нахмуривается, прежде чем сделать шаг вперед и сильно ущипнуть меня за щеки. Мой удивленный взвизг, кажется, удовлетворяет ее, и она проводит руками по юбке.
– Надеюсь, сработает, – говорит она с разочарованным вздохом. – Вот была бы ты посимпатичнее и с грудью побольше… ну ладно, и так сойдет. Просто будем надеяться, что у него уже не такое хорошее зрение, чтобы все разглядеть.
Оглядев комнату, она внезапно начинает волноваться и суетиться, бранясь себе под нос.
– Ладно, теперь пошли, – рявкает она, хватая меня за запястье и волоча нас прочь из своей комнаты вверх по лестнице. – Жди здесь и не вздумай шевелиться, чтоб даже бровью не смела повести, поняла меня?
– Да.
Она посылает мне пристальный взгляд и проскальзывает в комнату моего отца. Прежде чем она закрывает за собой дверь, я успеваю мельком заглянуть внутрь, но там слишком темно, чтобы что-то рассмотреть. Сразу же после того, как дверь захлопывается, до меня доносится странный аромат.
Я хмурюсь, пытаясь изо всех сил вспомнить этот запах: есть в нем что-то знакомое. Когда-то я уже чувствовала его, но не могу вспомнить точно…
Прежде чем я успеваю углубиться в воспоминания, возвращается Мерельда с золотой бутылкой в руке. Без предупреждения она брызгает на меня тяжелый парфюм с ароматом розы, который носит сама. Я морщу нос, борясь с желанием чихнуть, и понимаю, что теперь нет никакой надежды распознать тот странный запах.
– Вот так-то лучше, – говорит Мерельда, кивая. Поднимает руку в воздух и подносит ее к уху, будто так ей будет лучше слышно что-то… но затем и я слышу какой-то звук.
Звук приближающегося всадника.
– Лорд Пейн прибыл, – резко сообщает она мне. – Не забывай улыбаться, девчонка… и делай в точности то, что тебе говорят. Если ты не сумеешь добиться расположения лорда Пейна, я позабочусь о том, чтобы ты навсегда пожалела, что появилась на свет. Все ясно?
Я киваю в ответ, и она делает глубокий вдох, прежде чем натянуть на лицо довольное выражение и заставить себя улыбнуться. Бросив на меня последний взгляд, она направляется к лестнице. Я колеблюсь, глядя на дверь в комнату отца, но Мерельда издает недовольный звук, показывая тем самым, что не намерена долго меня ждать, поэтому у меня не остается другого выбора, кроме как последовать за ней по коридору.
Снизу доносятся мужские голоса. На меня накатывает резкая волна тошноты, когда Мерельда бросает мне последний предупреждающий взгляд, а затем мы начинаем спускаться по лестнице.
Мой взгляд сразу падает на лорда Пейна, когда он отворачивается от Амадея, чтобы посмотреть в нашу сторону.
Он богатый мужчина лет пятидесяти. Я делаю легкий реверанс, и он рассматривает меня глазами-бусинками. Его некогда темные густые волосы редки и унизаны жесткими седыми прядями, которые его не украшают. Трудно не обратить внимания на его бархатный костюм, явно привезенный в наш маленький уголок мира из столицы, и на тонкие золотые нити, из которых вышит замысловатый узор.
Нельзя отрицать, что этот мужчина выглядит внушительно, я бы даже сказала: прямо-таки ужасающе. Он приближается, не говоря ни слова; его глаза оглядывают каждый сантиметр моего тела.
Мне противно то, как его взгляд прикован ко мне. Расчетливое выражение его лица никак не меняется, но судя по тому, как сверкают его глаза, я понимаю, что он доволен тем, что видит.