Неужели здесь действительно больше никто не живет? Ни его жены, ни друзей, никого, кто мог бы составить ему компанию?
Я прикусываю губу, сгорая от любопытства, но мои манеры и воспитание не дают той куче вопросов, что скопилась у меня в голове, выплеснуться наружу.
Он позволил мне войти в его дом, поэтому я не хочу заставлять его сожалеть о том, что он согласился на нашу сделку. Я не знаю, сможет ли он забрать свои слова обратно теперь, когда уже все решено, но и рисковать ради того, чтобы проверить это, я явно не хочу. Не то еще отправит меня обратно наблюдать, как умирает мой отец, просто за то, что я задавала слишком много вопросов. Кроме того, судя по последним нескольким минутам, он, похоже, предпочитает тишину.
Так что пока я храню молчание.
Пока мы идем, наши шаги эхом разносятся по коридорам. Его быстрая походка заставляет меня удвоить темп. И все же я не могу удержаться и не заглянуть хоть одним глазком в комнаты, мимо которых мы проходим – и абсолютно все эти комнаты так же пустуют.
Этот дворец, должно быть, даже больше королевского замка в столице. И тем не менее совершенно пуст.
Здесь нет дворян, прогуливающихся по залам рука об руку и сплетничающих о чем-то, или слуг, снующих по разным дворцовым делам. Здесь не слышно ни смеха, ни музыки, ни чьих-либо голосов.
Ничего, только эхо наших собственных шагов.
Почему-то эта мертвая тишина нервирует меня сильнее, чем клубящаяся тьма, что повсюду следует за нами, обвиваясь вокруг колонн и расползаясь по стенам и всем поверхностям, куда бы мы ни пошли.
Наконец, тишина становится для меня невыносимой.
– Твой дом действительно невероятный, – говорю я, не в силах больше держать рот на замке, – но он выглядит дико… мертвым.
Я тут же съеживаюсь от своего выбора слов. Я имела в виду «тихо», поэтому мысленно ругаю себя за то, что сорвалось с языка.
Хозяин фыркает на это, но даже не смотрит в мою сторону, его глаза устремлены вперед, в холл.
В моей голове бушует поток мыслей. Пытаюсь придумать способ все исправить, а потом решаю, что, возможно, шутка как-то поднимет настроение и задаст тон разговора.
– Но, думаю, теперь, пока я здесь, я смогу вдохнуть в это место немного жизни, – говорю я, издавая слабый смешок.
– Мне нравится все как есть, я не хотел бы ничего менять.
– А, хорошо, конечно.
Мои щеки начинают гореть от смущения, когда я осознаю, что, наверное, теперь просто-напросто обидела его. Снова. Тихо вздохнув, я изо всех сил стараюсь избавиться от этого чувства. Это ведь не должно сыграть большой роли, учитывая, что я пробуду здесь всего несколько недель, а затем обменяю свою жизнь на жизнь отца.
В это время Торговец ведет меня вверх по широкой лестнице и далее вдоль по коридору.
Чем дольше мы идем, тем больше я задаюсь вопросом, не собирается ли он упрятать меня до завершения нашей сделки, заперев в какой-нибудь комнате. От этой мысли у меня внутри все сжимается.
Я украдкой бросаю на него еще один взгляд, отмечая напряженность его плеч и решительность его шага.
Он одет во все черное, под слоями ткани не проглядывается ни сантиметра его кожи, хотя фигура его, конечно, впечатляет своей внушительностью.
И его маска. Очевидно, когда-то это было черепом некоего несчастного существа, какого я никогда не видела, поэтому даже и не предполагаю, кому он может принадлежать.
Что он скрывает под этой маской?
Возможно, он и не человек вовсе, а чудовище. Но, даже если и так, это не имеет никакого значения. Единственное, что важно и имеет значение, – это то, что он известен как Торговец и что он выполняет свою часть сделки.
Насколько я понимаю, он состоит из теней, поэтому я не удивлюсь, если под маской у него вовсе нет лица.
От этой мысли я задумчиво сдвигаю брови: чем сильнее я пытаюсь подавить свое воображение, тем больше оно разыгрывается.
– Это будет твоя комната, – говорит Торговец, и его голос, проникая сквозь мои мысли, вдруг окатывает и пугает меня, отчего я чуть не врезаюсь прямо в него.
Вернувшись обратно в реальность, я понимаю, что была настолько поглощена своим воображением, что не заметила, как Торговец замедлил шаг.
Нервно отступив назад, я обхожу его, чтобы заглянуть в обычную спальню. Как и во всем остальном дворце, здесь темно и холодно, однако не совсем пусто. В дальнем конце комнаты висят длинные шторы в пол, за которыми, как я догадываюсь, скрываются окна.
Вдоль одной из стен расположена большая кровать, а также диванчик, шкаф для одежды и маленький столик. Каждый из предметов мебели изготовлен из того же черного материала – все выполнено мастерски, с иголочки, но все равно в них нет ощущения… жизни.