Он злился не на меня, а на себя. Наверное, я бы повела себя так же, если бы знала, что могла доставить кому-то такую радость и утешение, но не справилась с этим.
– Спасибо.
Он кивает, не отрывая руки от дверной ручки, и я понимаю, что он собирается уходить.
Ни секунды не колеблясь, я спешу к нему. Он делает шаг назад, отстраняясь, но не успевает. Я обхватываю его руками и утыкаюсь лицом в его твердую грудь. Смерть напрягается, удивленно поднимая руки в стороны, подальше от меня.
Он пахнет свежестью, как лес после снегопада, и я позволяю себе на мгновение спокойно насладиться его запахом. Понимая, что от меня, вероятно, пахнет гораздо хуже после нескольких дней простого ополаскивания в раковине, я быстро отступаю назад.
Слезы текут по моим щекам. Поднимаю на него глаза.
– Что-то не так? – спрашивает он, и в его глазах появляется беспокойство, а тени вокруг него, кажется, сгущаются.
На этот раз я смеюсь, качая головой и смахивая слезы со щек.
– Нет, – заверяю я его. – Я бы даже сказала, наоборот, все очень даже так, или еще лучше. Я просто очень благодарна за все, что ты для меня сделал.
Он склоняет голову набок, наблюдая за мной, и я улыбаюсь ему, зная, что сейчас выгляжу просто ужасно, но мне все равно. Смерть тихонько вздыхает, качая головой.
– Такие вы странные существа, люди, – бормочет он, вызывая у меня еще один тихий смешок. – Могу ли я еще что-то сделать для тебя?
Я колеблюсь секунду, прежде чем ответить:
– Если можно, я бы хотела принять ванну…
– Будет сделано. А теперь, крошечное создание, иди рисуй сколько душе угодно.
Я без колебаний подчиняюсь и уже начинаю отворачиваться от него, но он хватает меня за руку. Я краснею, надеясь, что он не почувствует моего запаха. Держа мою руку, он наклоняется вперед.
– И насчет твоего платья…
– А что с ним? – спрашиваю я, поднимая глаза.
– Сожги его, – говорит он низким голосом прямо мне в ухо, при этом опуская глаза. – Сожги все эти вещи.
С этими словами он отпускает меня. Я отступаю на шаг и, все еще удивленная, бросаю взгляд на то место, где он был всего секунду назад, но оно оказывается пустым – Смерти уже и след простыл. Словно он там вообще никогда не стоял.
Я еще мгновение смотрю на это пустое место, прежде чем снова повернуться лицом к комнате, краскам и холстам, которые уже зовут меня к себе.
Глава 17
Смерть
Прижимая руку к ноющей груди, я хмуро оглядываю себя сверху вниз и прислоняюсь к стене рядом со студией.
Что за странное чувство?
То, как она прикасалась ко мне всего мгновение назад… я почувствовал, как что-то внутри меня перевернулось.
Не помню, когда в последний раз кто-то осмелился коснуться меня. Каким бы болезненным ни был ее жар, в ее объятиях было нечто особенное, что заставило меня желать большего. Желать, чтобы она обнимала меня снова и снова.
Возможно, это и есть последствия времени, проведенного с живой душой. Говорят, что непосредственное взаимодействие со смертными приводит к ужасному исходу.
До нее мне никогда не приходилось беспокоиться о том, какими могут быть эти последствия. Никогда не приходилось волноваться, какое влияние может оказать на меня обычная смертная.
Видя, как она улыбается, как радуется самым простым вещам, я готов бросить к ее ногам весь мир.
С трудом напоминаю себе, что она здесь лишь временно.
Почти все в этом мире временно, и ее пребывание тут не исключение. Совсем скоро она станет всего лишь далеким воспоминанием. Ее жизнь, само ее присутствие в моем доме быстротечны.
Эти чувства, это тепло не будут длиться вечно.
Совсем скоро мне придется забрать ее душу в ее последнее путешествие.
Оттолкнувшись от стены, я проношусь по дворцу. Темнота комнаты окутывает меня, когда я залетаю внутрь. Заперев дверь, я снимаю маску. Проводя по лицу, краем глаза замечаю свое отражение. Я пересекаю комнату, перегибаюсь через стол и начинаю вглядываться в мужчину в зеркале.
Он смотрит в ответ с необъяснимой жестокостью.
Ударяю кулаком по столу и поворачиваюсь к зеркалу спиной, не в силах больше ни секунды смотреть на свое отражение. Отвращение накатывает волной.
Есть ли надежда, что хоть когда-нибудь она сможет разглядеть в этом монстре другого, настоящего меня?
Какое я имею право надеяться на это?
Я не глупец. Как бы я ни старался все отрицать, я знаю, что значат для меня эти чувства… но ее они приведут лишь к смерти.
Вина давит на меня тяжелым грузом. Я прекрасно знаю, что не стоит желать того, чего никогда не смогу получить… но еще я знаю, что я неистово эгоистичен.