Я хочу рассказать ей все, все раскрыть, вывернуть перед ней всю душу, но не знаю, могу ли я поддаться этому желанию. Ведь я хочу сделать это скорее ради себя, нежели ради нее.
– Пройдемся? – спрашивает она, вставая и стряхивая крошки со своего платья.
Это предложение, от которого я не могу отказаться, и я поднимаюсь, чтобы присоединиться к ней. Я даю ей свою руку, и она принимает ее и вознаграждает меня еще одной улыбкой.
Жар ее прикосновения обжигает, но я не уклоняюсь от него. Я позволяю обжигающей боли отложиться в моей памяти, запечатлевая саму сущность Хейзел внутри себя. Я наслаждаюсь этой болью, молясь, чтобы Хейзел никогда не покидала меня, и отказываясь от всякой надежды, что однажды смогу забыть тот хаос, который она сеет в моем сердце сейчас.
Что смогу забыть то, что она никогда не сможет быть моей.
Остаток дня проходит как в тумане, пока я наполняю память моментами, проведенными с ней.
Мы неторопливо прогуливаемся по полям, Хейзел проводит руками по высокой траве и останавливается, чтобы собрать полевые цветы. Она переплетает их друг с другом, делая венок, а затем водружает его себе на голову.
Я ловлю себя на мысли, что улыбаюсь под маской, когда наблюдаю за тем, как она кружится, а затем подбегает к Кнаксу и проводит по нему рукой. По мере того, как дневной свет угасает, Кнакс, кажется, только больше привязывается к Хейзел, игриво подталкивая ее носом и убегая прежде, чем она сможет снова потянуться к нему.
Только заметив, что Хейзел пытается скрыть зевоту, я понимаю, что нам пора возвращаться. Она не жалуется, когда я предлагаю это, даже наоборот – кажется, я отмечаю проблеск облегчения на ее лице.
Когда мы возвращаемся ко дворцу, она идет медленно, гораздо медленнее, чем обычно, и я ловлю себя на мысли, что безумно хочу подхватить ее на руки. Прижать к своей груди и дать отдохнуть.
Но не делаю этого.
Кнакс плетется следом и тихо ржет нам в спину, словно умоляя остаться еще ненадолго. Остановившись перед гущей тумана, Хейзел поднимает на меня взгляд, и на ее лице одновременно читаются и радость, и усталость.
– А мы еще вернемся сюда? – спрашивает она.
Я смотрю на нее сверху вниз, и сердце разрывается в груди.
– Конечно, крошечное создание, – говорю я. – Мы будем приходить сюда так часто, как ты захочешь.
Я с легкостью даю ей это обещание, но потом осознаю, как мало времени у нее осталось. Еще мгновение, и она останется лишь воспоминанием здесь, в темных залах моего дворца.
– Спасибо, – шепчет она очень устало, при этом все еще пытаясь улыбаться мне. Улыбка, наполняющая меня и одновременно разрывающая на миллионы маленьких кусочков.
Улыбка, которой мне скоро придется ее лишить.
Глава 26
Хейзел
После времени, проведенного в долине с Кнаксом, я внезапно осознаю, что все мои дни наполняются присутствием Смерти.
Сначала я думаю, что мне мерещится, когда тени сгущаются вокруг меня, перемещаясь за мной, куда бы я ни пошла… но потом понимаю, что начинаю сталкиваться со Смертью все чаще и чаще.
Он всегда притворяется таким удивленным. Всегда делает вид, что спешит и уже вроде как собирается покинуть дворец и отправиться по важному делу, но потом всегда спрашивает, можно ли ему прогуляться со мной.
И я ему не отказываю.
Он не покидал дворец с того дня, который мы провели вместе, но я не сказала ему, что знаю об этом, и тем более откуда я знаю.
Не то чтобы я могла это объяснить. Просто, даже когда его нет рядом, я, кажется, чувствую его в самом дыхании этого места.
И я хочу, чтобы все так и продолжалось.
За считаные дни наши режимы словно синхронизируются друг с другом.
Каждое утро я просыпаюсь с улыбкой, зная, что к тому времени, как приму ванну и оденусь, Смерть будет ждать меня и случайно столкнется со мной по пути на кухню. Он попросит сопроводить меня, а затем устроится на своем табурете в углу, наблюдая за тем, как я буду завтракать.
Я ловлю себя на мысли, что с каждым днем открываюсь ему все больше, рассказывая о своей прежней жизни. Он спокойно и внимательно слушает, практически никогда не притрагиваясь к какой-либо еде.
Потом, после завтрака, он всегда задает мне один и тот же вопрос.
Как бы я хотела провести свой день?
И в большинстве случаев единственное, чего я хочу, – это чтобы он взял меня с собой в Долину Смерти погреться на солнышке и поиграть с Кнаксом, но еще иногда меня тянет обратно в мастерскую.
Мне очень нравится проводить время с Кнаксом и Смертью, но чем чаще я это делаю, тем труднее мне выносить мысль о том, что скоро должно произойти.