– Уж поверь. Женщины такие вещи знают. Когда они приходили к нам, я сразу определила, что Адам по ней сохнет.
– Да без разницы. – Престон смял пустую банку и бросил ее через все патио в мусорный бак. – Полиция может выйти на контакт с нами.
– Зачем? Мы–то тут при чем?
– Они допросят Уитни. Она расскажет им о разводе и исчезновении Лекси. А полиция свяжет все концы.
– Наверно, ты прав, – согласилась Эшли. – Что нам сказать им?
– Говори правду. Они так или иначе докопаются. Я говорил с Хантером. Он связан с…
Сотовый Эшли разразился вступительными тактами песни «Гордая Мэри». Эшли не сразу нашла телефон: пришлось порыться в сумке. И опять она вспомнила об отце. Хорошо ли он живет? Вспоминает ли когда о ней?
– Алло.
– Эшли? Это Уитни Маршалл. Райан с тобой?
Эшли хватило секунды вспомнить, что она использовала переадресовку звонка. Уитни думает, что звонит им домой.
– Нет. Он на работе.
Уитни на секунду замолчала.
– Я звоню сюда, потому что на работе сказали, что его сегодня не будет.
– О, да, я и забыла. – Абсолютная ложь. Почему Райан не в офисе? Может, встречается с этим Домеником Корисом?
– Можешь кое–что передать от меня? У нас был пожар сегодня ночью. Меня допрашивала полиция. Мне пришлось сказать, что утрясаю имущественные вопросы после развода. Они могут прийти, чтобы поговорить с Райаном. Скажи ему, что это обычная процедура. – Уитни помолчала и добавила: – Мне не хочется доставлять вам лишние хлопоты.
– Как Лекси?
Эшли так потрясло то, что сказал Престон о взрыве, что она напрочь забыла о собаке.
– Хорошо. Она со мной.
– Хорошо, просто отлично. – Эшли не удержалась и спросила: – Много сгорело? Ущерб большой?
– Да. Коттедж полностью сгорел.
– Мне жаль, – искренне посочувствовала Эшли. Она не могла себе представить, как можно потерять все. Пропажа ее кольца – такая мелочь по сравнению с этим. – У тебя есть, где остановиться? – И в ту же секунду пожалела, что спросила, посчитав за надоедливое вмешательство, потому быстро добавила: – На случай, если Райану понадобится тебя найти.
– Я остановилась в комнате для горничной в главном доме, пока смогу подыскать себе квартиру. У Райана есть мой сотовый, если ему нужно меня найти.
Заверив Уитни, что все передаст мужу и захлопнув крышку сотового, Эшли объяснила Престону, который вопросительно смотрел на нее, почему звонила бывшая мужа.
– О полиции мы точно услышим. Не так уж много в окрестности взрывают самодельных бомб. Копы будут в восторге.
В голосе Престона звучала тревога. Эшли никогда не видела его таким мрачным. Он всегда был настроен оптимистично. До нее вдруг дошло, что она часто жаловалась ему на свои проблемы, а редко спрашивала о его делах.
– Что–то не так?
– Не совсем. Просто не люблю, когда в мои дела сует нос полиция.
Она почувствовала, что за этим что–то кроется.
– Что тебя расстраивает? Скажи. Может, я смогу помочь.
Он покачался на ножках стула:
– Когда я был подростком, то попал как–то в передрягу. Взял у соседа машину покататься. Меня арестовали, и с тех пор я терпеть не могу полицейских.
У Эшли возникло подозрение, что он не все рассказал. Ах, мужчины. Удивительные создания.
Адам ждал на стоянке у «Шафран Блу». Этот так называемый клуб для джентльменов стоял открытым семь дней в неделю почти пятьдесят лет. Джаред Кабрал приобрел деньги самым старым способом: он их унаследовал. Его отец, Саймон Кабрал, завел стрип–клуб еще в далекие пятидесятые, когда голые груди и обнаженные женщины считались табу.
Хитрый старик умудрялся держать клуб несмотря на то, что по меньшей мере разок в месяц в первые годы существования заведения владельца арестовывали. Трудоголик, у которого, казалось, не было никакой личной жизни, греб деньги лопатой и делал вложения в еще большее число клубов. Никто не знал, что, оказывается, у Саймона есть семья, пока его не сразил сердечный приступ сразу же после того, как он отпраздновал пятидесятилетие.
И тогда состоялось явление Джареда Кабрала. Когда умер его отец, ему было восемнадцать. У парня не имелось опыта в бизнесе ночных клубах, не говоря уже о стрип–клубах и их особых проблемах… Да и неважно. Яблоко от яблони недалеко упало. Джаред вступил в права наследования и набрал обороты.
Пареньку понадобился год, чтобы ознакомиться с наследством. Пропахшие табачным дымом темные и промозглые клубы, в которых выступали известные стриптизерши, чьи лучшие дни миновали, требовали больших перемен. Новый владелец избавился от вывесок «топлесс» и ярких неоновых огней. Он переоборудовал клубы, придав им современный вид, что включало в себя оклеивание уборных обоями с рекламой презервативов. Он также нанял «экзотических танцовщиц», источавших сексуальную энергию, которая завораживала мужчин. Клубы переживали бум, и можно было почти услышать, как старик из могилы аплодирует.
Изменения привлекли новую, более молодую клиентуру, готовую тратить деньги на простую выпивку и на модные энергетические напитки вроде «Пимп Джус». Клиенты приносили хорошие чаевые, постоянно предлагая танцовщицам деньги с «доставкой на дом». Несомненно, вокруг клубов буйно процветала и торговля наркотиками, но на поверку все наркотики оказывались связаны со стоянками. Приплести к ним Джареда Кабрала полиции никогда не удавалось.
Про «Шафран Блу» ходили слухи, что каждую ночь в задних комнатах там по–крупному играют в покер. Действуя по наводке, полиция регулярно проводила рейды, но находила игроков, ставящих на кон зубочистки. Адам не думал, что дело того стоило. В Сан–Диего достаточно криминала и без таких попыток поймать людей, ведущих нелегальную игру, особенно со всеми этим узаконенным игровым бизнесом в индейских казино.
Расследуя одно убийство несколько лет назад, он выяснил, что Джаред появляется в клубе сразу после открытия и остается там до закрытия. Адам откинулся на сиденье серебристого «Лексуса». Машина была дядина. Адам взял ее из гаража несмотря на то, что она являлась частью наследства и все еще не прошла через процедуру утверждения завещания.
Мысли вернулись к прошлому вечеру. Черт возьми, Уитни чуть не убили вчера из–за кузины. Адам подозревал, что ответ может быть где–то здесь. Миранда, должно быть, растратила полученные по страховке деньги и нуждалась в наличных, которые приносил стриптиз. Она встретила кого–то или увидела что–то и стала помехой.
Адам не хотел, чтобы от ошибок кузины страдала Уитни. На нее и так достаточно всего свалилось, по его мнению. Опустошительный развод. Когда эта идиотка, вторая жена Райана, привела в исполнение безумную схему кражи собаки, Уитни чуть сама с ума не сошла.
Его мучили угрызения совести. Ему следовало бы на самом деле рассказать Уитни, кто стоит за исчезновением ее ретривера. Затем он убедил себя, что у нее сейчас и так голова занята заботами, чтобы добавлять ей еще одну. В любом случае, дело прошлое, и это наименьшая из ее проблем.
Он вспомнил, как Уитни вела себя прошлым вечером. Она охотно дала себя обнять и позволила утешить. Все тело Адама напряглось от желания увести ее к себе, но он был не настолько глуп. Она пребывала в шоке от пожара, чтобы соображать, что делает.
А он сам–то соображает, что делает?
Адаму стоит быть честным самим с собой. После Ирака он не мог на себя полагаться. Он приказывал себе держаться подальше от Уитни, пока не будет уверен, что она больше не тоскует по своему бывшему мужу. О, чтоб тебя. Да это, черт возьми, почти невозможно, когда она теперь живет рядом в доме.
И как ему теперь отправляться в постель, когда она так близко спит? Прошлой ночью он долго не мог сомкнуть глаз, представляя Уитни обнаженной. Ее теплое тело и нежная грудь под его любимой футболкой.
Он втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Признай, приятель. Ты по–настоящему влип. Как ты можешь жить с ней в одном доме и не прикасаться к ней?
Он с болью повернул время вспять к прошлой ночи. Он бы сбежал вниз в комнату Уитни. Снял бы с нее поношенную футболку и обнажил гладкую сливочную кожу и полные груди. Даже простая мысль о ее ничем не прикрытом теле обожгла его пах.