Мы двинулись к парковке, не торопясь, как настоящие отдыхающие. Коробочки с краской нигде не было, впрочем, я не очень на это и рассчитывала. Сама не знаю, почему вдруг меня так взволновала эта потеря, но внутренний голос противно нашептывал, что коробка не исчезла бесследно, она обязательно объявится, причем в самый неподходящий для меня момент.
На пляжной стоянке нас поджидал неприятный сюрприз: какой-то идиот поставил машину так, что вывести мою «субару» теперь было крайне затруднительно. Я в растерянности смотрела на машину и думала: «Вот сейчас я зацеплю этого придурка, начнет орать сигнализация. Сбегутся люди, приедет местное ГАИ, придется показывать права. В пачке документов, оставленных Сю Ин, есть страховое свидетельство. Оно годится для показа сотруднику дорожной полиции, если меня вдруг остановят за нарушение правил, но для страхового агента эта липа не пройдет. Потому что у страховых агентов врожденное недоверие ко всему человечеству, а особенно к той его части, которая сидит за рулем».
— Почему мы не едем? — Мои размышления были прерваны репликой Сань Ва.
Очень не хотелось «терять лицо», но сейчас была не та ситуация, чтобы гнать понты, поэтому я просто сказала:
— Я не смогу выехать, меня подперла эта «тойота».
Мальчик посмотрел на меня с искренним удивлением:
— Если ты не можешь, то давай за руль сяду я. Я умею ездить, меня Сю Ин учила.
Я не успела даже осмыслить сказанное, как он взял у меня из рук ключи, нажал на кнопку сигнализации, открыл водительскую дверцу и сел за руль. Машина мягко зарычала, Сань Ва выкрутил руль до упора и жестом пригласил меня поруководить выездом. Я быстренько обогнула «субару» и встала около бордюра. Сань Ва начал аккуратно сдавать назад, пока колеса не уперлись в бортик. Я замахала руками, хотя и несколько запоздало. Он нажал на тормоз, выкрутил руль в другую сторону и тихонько поехал вперед. Увы, мы опять не вписывались: господин, припарковавший свою «тойоту», явно не рассчитывал, что мы так рано покинем пляж. Пришлось еще раз сдать назад, а потом аккуратно вырулить. Получилось, хотя зазор между машинами в какой-то момент был не более сантиметра. Сань Ва заглушил двигатель и скромно вылез из машины, а я от избытка чувств поцеловала его в щеку, что явно его смутило.
— Ты молодец, я бы так не смогла. Но теперь давай за руль сяду я… Знаю-знаю, ты ездишь лучше, но полиция нас не поймет.
Выехав со стоянки, мы остановились у обочины и пересчитали имеющуюся наличность. Вышло не очень много, но на несколько дней должно было хватить. Вопрос в том, куда ехать. Я предложила немедленно рвануть в монастырь и просить там убежища. Сань Ва со мной не соглашался, справедливо полагая, что после обнаружения трупов все порты и выезды будут перекрыты, поэтому нам следует отсидеться несколько дней, прежде чем предпринимать какие-либо действия. Отсидеться — но где? В гостиницы, даже двухзвездные, если таковые здесь имелись, нам путь заказан. Никто не захочет иметь неприятностей с властями. Спать на улице тоже опасно: могут задержать полицейские или пристукнуть здешние нищие.
— Мы поедем в город и остановимся у толстяка Чу, — авторитетно заявил мне Сань Ва.
Я, естественно, поинтересовалась, кто такой этот толстяк Чу и почему Сань Ва так уверен, что упомянутый Чу не сдаст нас в ближайший полицейский участок. В ответ мальчик рассказал мне краткую биографию толстяка. Из полученных данных следовало, что толстяка Чу прекрасно знают в полиции Гонконга как человека, периодически предоставляющего убежище лицам, покусившимся на жизнь и имущество здешних граждан.
— Нам не придется даже выходить в город, чтобы купить продукты. У толстяка Чу есть люди, которые приносят еду прямо к нему в дом, — разглагольствовал Сань Ва, причем в его голосе чувствовалось искреннее восхищение масштабом влияния Чу. Когда он заговорил о еде, приносимой специально обученными людьми прямо на дом, мой желудок напомнил о себе жалобным урчанием.
— Ты хочешь есть? — Мальчик услышал позывные моего желудка.
Я молча кивнула в ответ.
— Там, дальше, есть магазин, можно купить еды.
Я опять кивнула в знак согласия. Магазин оказался тот самый «Севен-илевен», в котором я покупала краску. Я объяснила Сань Ва, что не могу туда идти: как правило, у продавцов профессиональная память, кто-нибудь мог меня запомнить. В нашей ситуации лишний раз лучше не светиться.
Он отсутствовал около двадцати минут — я уже начала волноваться, когда мальчик, нагруженный двумя фирменными пакетами, нарисовался около машины и знаками показал, чтобы я открыла дверцу. Он купил две упаковки китайских пельменей и (вот умница!) разогрел их в микроволновой печи. Во втором пакете была большая, покрытая капельками (видно, только что из холодильника) бутылка «Спрайта» и пара пластиковых одноразовых стаканов. Вилок он не взял, зато принес две длинные деревянные зубочистки.