Мой желудок сделал кульбит, когда из зала громом посыпались аплодисменты. Вот ведь гнилой переплет! Судя по звуку, там огромная толпа!
Спокойствие, которое так хвалила профессор Лан, теперь как ветром сдуло. Речь, которая еще полчаса назад у меня от зубов отлетала, теперь обрывками витала в мыслях. С чего начать? Что я должна сказать?
И пока я судорожно пыталась вспомнить заготовленную речь, в которой рассказываю обо всех своих достоинствах, объявили мой выход.
– Лот номер один!
Я окаменела. Как выйти на сцену, когда забыла все слова?
Но бусина в моем браслете красноречиво ужалила кожу жаром, как бы подгоняя и напоминая – сейчас у меня лишь два пути. Аукцион или усмирение. Я не могу самостоятельно определять свою судьбу. Даже если захочу остаться в школе, это должен быть не мой выбор.
Это будет выбор сотен тех, кто откажется нанимать меня.
Расправив спину, я двинулась в центр сцены и тут же сощурилась от яркого света. Я будто угодила в кристалл, сквозь который пропускают солнечный луч. Не видно ничего, кроме небольшого островка пола под ногами.
Где я должна остановиться? Сейчас я уже в центре сцены? Или нужно пройти еще немного?
– Говорите! – вдруг прогремел чей-то звучный голос, и я замерла.
В секунды, что я набирала в легкие воздух перед тем, как заговорить, мне показалось, что слышу шепотки. В горле пересохло, а голова показалась непривычно тяжелой.
«Это из-за рогов», – подумалось мне. Но я отмахнулась от этой мысли, как и от печалей, что неизменно вились вокруг ей подобных.
– Меня зовут Тиа, – громко проговорила я, гордо вскинув подбородок.
Украшения на моей голове запели, звеня. И мне показалось, что этот звук был громче моего голоса.
Все в зале слушали его, а не меня.
– Я… я…
«Я маг словесности, – должна была сказать я. – Я могу выучить любой, даже древний язык, всего лишь по нескольким текстам, написанным на нем. Моя способность – комбинация магии и логики. Я могу переводить книги, восстанавливать по отрывкам утраченные произведения и участвовать в переговорах».
Вот что я должна была сказать. Если бы тишину не прервал кто-то другой.
– Я покупаю ее.
Послышалось?
Но нет, по залу прокатился взволнованный ропот. Значит, мне не показалось.
Я шире распахнула глаза, будто это могло помочь взору пробиться сквозь зачарованный свет. Я изо всех сил желала взглянуть на безумца, который решил сделать ставку, когда я не сказала ничего, кроме имени. Не продемонстрировала ни единого умения, не ответила ни на один вопрос.
Этот мужчина, голос которого выдавал надменную улыбку, был так же слеп, как я, стоящая на сцене. Он смотрел на меня, но покупал кота в мешке. Или, вернее сказать, рогатого уродца…
– Господин Карстро и одна серебряная монета – раз, – спустя несколько секунд замешательства провозгласили со сцены.
По залу поползли шепотки.
– Два…
Напряжение во мне нарастало вместе с недоумением. Происходящее походило на шутку. И даже не знаю, что поражало больше: что меня все-таки выкупают или то, что стою я всего одну серебряную монету?
– Продано!
После короткого звука, отделяющего мою прошлую жизнь от неясного будущего, не последовало ни аплодисментов, ни поздравлений. Я услышала чьи-то удаляющиеся шаги в зале и ощутила, как кто-то коснулся моего плеча.
– Пойдемте, я провожу вас к регистратору, – кто-то заботливо подтолкнул меня в спину, и мне не оставалось ничего, кроме как пойти.
Скоро я вышла из зачарованного островка света, и зрение вернулось ко мне. Тогда я увидела профессора Лан. Она стояла рядом с ректором и другими преподавателями. Все глядели на меня так, будто видят впервые. Я даже испугалась, что со мной что-то не так. Хотела бы взглянуть в зеркало, но рядом не было ни одного.
– Поздравляю, Тиа, – кивнул ректор. – И желаю удачи на службе.
Я склонила голову, не чувствуя ничего, кроме скользкого, липкого предчувствия – служба не будет легкой, – и поспешила за помощницей, которая должна была проводить меня к кабинету регистратора, где я подпишу договор. Я даже не попрощалась с профессорами, которых знала десять лет. Меня гнало незнакомое, неприятное чувство стыда.
Меня купили за одну серебряную монету, даже не узнав, кто я такая. И никто не пытался перебить ставку!
Мы вышли в коридор, который, разумеется, был полон моих бывших сокурсников. Они уже все знали.
– Поздравляю, Тиа! – говорили некоторые. Те, кто за годы совместного обучения привык ко мне и моей смешанной крови не боялся.
– Ее купил Карстро! – шептались другие, поглядывая на меня не то со злорадством, не то с завистью.