— Вы, миссис Робсон, сейчас отправитесь наверх, — приказал ей Джеймс, — и ляжете, а я тем временем провожу своего друга домой.
Тилли с трудом поднялась по лестнице и только с помощью горничной нашла свой номер.
— В-вы поможете мне р-раздеться? — спросила Тилли, икая.
Девушка рассмеялась и осталась помочь.
Потом Тилли лежала на двуспальной кровати в одном нижнем белье, и ее голова кружилась, как будто она каталась на карусели. Горничная ушла. В комнате царил полумрак, и Тилли чувствовала, что ее вот-вот стошнит. Она понятия не имела, где туалет, да и все равно было уже поздно. Тилли сползла с кровати и как раз вовремя нащупала под ней ночной горшок. Облегчив желудок, девушка забрызгала себе лицо и волосы.
Никогда еще она не чувствовала себя так плохо. Тилли ощущала одновременно боль и пустоту в желудке. От ее волос дурно пахло. Тилли испытывала отвращение к себе. Что подумает о ней Джеймс? И где он? Судя по угасающему свету в окнах, был поздний вечер. Она потеряла счет времени.
Стыдясь выйти в коридор в поисках туалета, где можно было бы помыть горшок, Тилли отнесла его в дальний угол комнаты и оставила там, прикрыв полотенцем. Возможно, Джеймс ничего не заметит. Она чувствовала себя слишком скверно, чтобы ее это заботило.
Подойдя к умывальнику, Тилли как могла отмыла лицо и волосы водой из фарфорового кувшина. Затем, надеясь заглушить неприятный запах, побрызгала на себя духами из маленькой склянки, которую ей подарила Софи. Цветочный аромат напомнил ей о кузине, и Тилли вдруг расплакалась.
Через полтора часа, хлопнув дверью, появился Джеймс. Его молодая жена, распространяя аромат духов и дрожа, сидела полуодетая в кресле и плакала навзрыд.
— Что случилось? — спросил он заплетающимся языком и, двинувшись вперед, едва не упал, зацепившись за разбросанные по полу кружевные наряды.
Джеймс схватил Тилли за плечи, чтобы не упасть. Она поморщилась от его прикосновения:
— Больно!
— У тебя мокрые волосы.
— Меня вырвало.
— Тилли, ты в порядке? Ты не больна?
Он неуклюже погладил ее по голове.
— Наверное, это из-за виски.
Джеймс упал перед ней на колени, сжимая ее ладони.
— Прости! Я думал, что так тебе будет лучше. Это наша первая ночь… Ну, ты понимаешь.
Тилли снова стало плохо при мысли о том, что сейчас ей нужно будет исполнить супружеские обязанности. Она не могла поручиться за то, что ее опять не вырвет, на этот раз от запаха, доносившегося от ее совершенно пьяного супруга.
— Фэарфакс добрался домой? Тебя долго не было.
— Да, он пригласил меня зайти и пропустить «на посошок». Прости.
— Я не против.
В эту минуту Тилли хотелось только одного: уснуть и спать до тех пор, пока она снова не почувствует себя хорошо. Девушка поклялась себе, что больше никогда не притронется к виски.
— Давай ляжем, — сказал Джеймс, с трудом поднимаясь на ноги.
Тилли с беспокойством наблюдала за тем, как он, спотыкаясь, пытается раздеться. Оставшись в подштанниках и жилете, в одном носке и башмаке, Джеймс в изнеможении повалился на спину.
— Сейчас, только минутку отдохну.
Затем воцарилась тишина. Поднявшись с кресла, Тилли подошла посмотреть на него. В ту же минуту Джеймс тихо захрапел. Его тело наполовину свешивалось с кровати, но Тилли не стала его трогать, чтобы не разбудить. Рядом с ней храпел совершенно чужой человек.
Улегшись на подушки, она задумалась о том, как ей удастся пережить следующие два дня и, если в эту ночь они не вступят в супружескую связь, смогут ли они все отменить, чтобы ей не пришлось ехать в Индию и жить с этим человеком.
***
Джеймс проснулся с тяжелой головой. В его висках словно ухали барабаны. Он поморщился от льющегося в открытое окно яркого утреннего света, причинявшего боль его воспаленным глазам. Занавески раздувались и хлопали, как паруса. В комнате стоял странный кислый запах, смешанный с соленым морским воздухом.
— Доброе утро, мистер Робсон.
Он слегка повернул голову, чтобы взглянуть на молодую женщину с зачесанными за уши рыжими волосами, которая сидела на стуле у кровати и смотрела на него. Ее лицо было белым как мел, за исключением розового кончика длинного носа. Тилли. Его молодая жена. Она была больше похожа на осужденную узницу. Джеймс принялся в панике копаться в собственной памяти, но так и не смог вспомнить, что было этой ночью. Он ведь не обидел ее?
— Доброе утро, — пробормотал он.
Джеймс попробовал сесть на кровати, но от этого уханье в его голове стало невыносимым.
Тилли вручила ему стакан воды.
— Мне вода тоже понадобилась.
— Правда?
Джеймс с благодарностью взял стакан и тут же осушил его.
— Я заказала чай с гренками. О более плотном завтраке нет сил даже думать. Все принесут сюда. Сидеть в столовой тоже выше моих сил. Нюхать там запах бекона… Я правильно поступила?
Кивнув, Джеймс простонал:
— Совершенно правильно.
На Тилли было летнее платье с геометрическим рисунком, от которого рябило в глазах. Джеймс зажмурился. Когда он вновь открыл глаза, она уже стояла у окна, глядя на серо-синее Северное море.
— Может, погуляем сегодня по берегу? — спросила Тилли. — Даже не знаю, чем еще занимаются в медовый месяц.
Джеймс фыркнул.
— Ну, мне известно одно занятие, миссис Робсон.
Она мельком взглянула на него, и ее бледные щеки порозовели. Джеймса снова охватила тревога. Он силился вспомнить, что же было прошлой ночью. Он помнил, как уходил от Фэарфакса, но дальше память отказывалась ему служить. В любом случае, что он делал дома у старого приятеля в свою брачную ночь? Какой же он трус! Джеймс из прихоти выбрал эту молодую женщину: только потому, что она не была такой независимой красавицей, как Софи, но зато была послушной, доброй и здоровой. Однако теперь мысль о том, что он будет жить с девушкой, которая была вдвое моложе его, пугала Джеймса. Он не знал, как с ней обращаться.
— Тилли, — сказал он, сглатывая, — в горле у него по-прежнему было сухо. — Мы это… прошлой ночью… Ну, ты понимаешь?..
Она покраснела еще сильнее:
— Нет.
Джеймс повалился на стул, заметив, что на нем все еще один башмак. Потерев щеки ладонями, мужчина вздохнул.
— Прости, я слишком много выпил. Больше этого не повторится.
Тилли внимательно посмотрела на него. Его жесткие волосы торчали в разные стороны, а вокруг голубых глаз было больше морщинок, чем обычно. Над мятым жилетом на широкой груди курчавились темные волосы. Массивные плечи казались странно светлыми по сравнению с загорелыми предплечьями. Ноги также поросли волосами. Это удивляло и пугало ее.
— Что-то не так? — нахмурился Джеймс.
— Я и не знала, что мужчины такие волосатые, — выпалила Тилли.
Он изумленно уставился на нее, а затем расхохотался, но тут же схватился за голову.
— Тилли, не смеши меня. У меня раскалывается голова.
Раздался стук в дверь, и вошла горничная с подносом. Тилли жестом распорядилась поставить завтрак на стол у окна и сунула ей шиллинг. Еще раньше девушка избавила Тилли от хлопот с ночным горшком и поэтому заработала эти деньги.
— Туалет дальше по коридору, через две двери направо, — сообщила Тилли Джеймсу. — Там есть вода. Вы можете сходить умыться, пока заваривается чай, мистер Робсон.
К ее удивлению, Джеймс так и поступил. Натянув на себя мягкий линялый халат, он ушел, прихватив принадлежности для бритья.
Вернулся он гладко выбритым и умытым, распространяя приятный аромат сандалового масла. Переодевшись за ширмой, Джеймс приступил к завтраку. Он съел гренки и выпил почти весь чай.
Заказав закуски для пикника, они вышли из гостиницы и отправились на север вдоль набережной.
Стояла солнечная ветреная погода. Тилли и Джеймс остановились в Каллеркотсе посмотреть на рыбаков, починяющих сети. Затем, сидя на песке в Уитли-Бей, съели свои припасы. Здесь, на свежем воздухе, между ними легко завязался разговор, и Тилли забросала мужа вопросами об Ассаме и о том, чего ей там ожидать.