— Не тайна, — нос фон Розена задрался уже до небес.
И если Спящего красавца распирало от гордости, то меня распирало от злости. Но кроме злости было ещё что-то… В отличие от старосты Вильера остальные студенты не выказывали такой радостной радости. И даже спасённый Помбрик смотрел на нас настороженно.
— Меня зовут Шпиндель, — говорил между тем колдун, — а это, — он указал на меня широким жестом, — мой слуга, Крюмель. Он чудаковатый малый, но очень мне предан. Не обращайте на него внимания, иногда он болтает ерунду, но в целом хороший парень.
Но на самом деле ерунду болтал именно он! И врал, как дышал, между прочим! Какой Шпиндель?! Какой Крюмель?! Что за дурацкие имена! И какой-такой парень, и тем более — слуга?!
— Очень приятно, — произнёс староста, и чувствовалось, что ему, действительно, приятно.
Он обменялся рукопожатием со Спящим красавцем, а потом протянул руку мне. Едва я коснулась его ладони, как из рукава куртки Вильера выглянула белая мышиная мордочка. Я не удержалась и взвизгнула, шарахнувшись в сторону.
Кто-то из студентов тихо засмеялся, а Вильер принялся торопливо объяснять:
— Не бойтесь, это Маурис, она не кусается и совсем не страшная. Она смешная — видите, у неё вокруг одного глаза чёрное пятнышко? Будто ей один глаз подбили! Я её поэтому и назвал Маурис — это значит «смешная».
— Какая очаровательная крыска, — сказал Спящий красавец, давясь от смеха. — И правда, смешная. А мой Крошка перепугался на ровном месте!
Я поджала губы, глядя, как они забавляются с крысой. Как маленькие, честное слово! Было бы чем там восхищаться и над чем смеяться!
— А куда вы идёте? — спросил Вильяр, запуская белую крысу к себе в капюшон куртки. — Мы идём в Сюрен. Если нам по дороге…
— По дороге, — тут же кивнул Спящий красавец. — Мы тоже туда идём.
— Тогда присоединяйтесь, — радушно предложил староста. — Где ваши вещи?
— Потеряли по дороге, — тут же соврал колдун. — Мы налегке, к сожалению.
— А у нас с собой, как раз, еды вдосталь! — просиял Стефан Вильер. — Помбрику всё равно надо прийти в себя, поэтому давайте-ка устроимся где-нибудь и как следует отдохнём и позавтракаем.
Студенты подхватили дрожащего Помбрика под локти и повели прочь от обрыва. Толстяк едва переставлял ноги и хныкал, а Стефан сделал ему строгое внушение, что глупо было подходить к самому краю обрыва, тем более, если весу в тебе — как в откормленном баране.
Мы шли позади студентов, и Спящий красавец с удовольствием слушал упрёки Стефана и вялые оправдания Помбрика, прыская в кулак, а мне происходящее нравилось всё меньше и меньше.
— Шпиндель и Крюмель?! — зашипела я, дёргая фон Розена за рукав. — Это как понимать?
— Ну что ты кипятишься, Крошка, — прошептал колдун мне в ответ. — Это же так забавно…
— Веретено и Крошка?! Обхохотаться просто! Особенно, что Крошка, оказывается — слуга!
— В любом деле лучше всего держать имена в тайне, — Спящий красавец постарался сделать серьёзное лицо, но ему это плохо удалось. — Так мы узнаем больше. Разве нет?
— Узнаем о чём? Мы первый раз видим эту банду! А если они — головорезы с большой дороги? Пристукнут нас — мы и пикнуть не успеем.
— Не будь трусишкой, — колдун погладил меня по голове, и я в ответ шлёпнула его по пальцам, чтобы не распускал руки. — Я справлюсь с сотней таких, как они, — самодовольно заявил он.
— Хвастун, — презрительно сказала я. — Если вы утверждаете, что за вами охотится ведьма…
Спящий красавец зевнул — вежливо, аккуратно, прикрыв рот ладонью, а потом рассеянно посмотрел на меня.
— Знаешь, что, — сказал он и снова зевнул. — Помолчи, Крюмель. Ты так суетишься, что я уже утомился.
«Утомился, потому что болван!», — хотела сказать я и тут обнаружила, что не могу произнести ни слова.
Горло сдавило, и все членораздельные звуки остались где-то там, не в силах выбраться наружу.
Я посмотрела на колдуна с бешенством, но тот только подмигнул и принялся весело насвистывать.
Это было подло, очень подло — лишить меня права голоса. Но, поразмыслив, я пришла к выводу, что кулаками делу не поможешь. Самое глупое — драться с колдуном, который ещё не понятно что с тобой может сотворить. Вспомнились детские сказочки про прекрасных Василис, которых ревнивый Кощей Бессмертный превращал в лягушек. Не хватало ещё застрять в чужом мире лягушкой. Я точно вряд ли дождусь прекрасного принца, чтобы он расколдовал меня поцелуем.