— Как интересно, — сказала одна из девиц и зевнула, а я обернулась к Аньке.
— Говори, — потребовала я, пока туристы делали фотографии на фоне герба фон Розенов. — Зачем я тебе понадобилась?
— Марин, тут такая делюга… — заныла Анька.
Меня всегда раздражало, что она притащилась в Швабию вместе со своими сленговыми словечками из подворотни. «Делюга» — меня от этого слова передергивало, как от таракана.
— Я ужасно всем задолжала, — скороговоркой вывалила информацию Анька. — Хозяйка квартирная говорила, что подождет с оплатой, а потом передумала. Представляешь? Как могут люди сначала сказать, а потом передумать?! А я себе как раз туфельки прикупила. И сумочку. Прямо сумочка моей мечты, Мариш…
— Дорогие? — деловито спросила я, не забывая улыбаться группе.
— Пятьсот евро отдала, — покаянно призналась подруга.
— Так продай их через инет и оплати жилье, — отрезала я и повела группу к выходу, попутно рассказывая о быте прошлых столетий и о жизни фон Розенов, которые давным-давно отошли в мир иной, оставив после себя никому не нужные воспоминания.
Впрочем, нет. Кому-то эти воспоминания были очень нужны. Например, косплеерам, которые устраивали в замке Запфельбург фестивали каждый год, разыгрывая сказку про Спящую красотку. На эти фестивали собиралась уймища народу, и замок — обычно тихий и безлюдный — оживал, на целые сутки снова становясь тем весёлым замком, каким был при прежних владельцах. Замок был нужен госпоже Шпек, которая ревниво отыскивала в архивах доказательства, что является потомком по женской линии той самой Спящей Брайер Роуз, которая уехала отсюда в Россию (конечно же!), чтобы осесть там в Одессе, нарожать дочерей, одна из которых по огромной любви вышла замуж за некого Шпека. Ещё воспоминания были нужны местным властям, которые перед каждой выборной программой посещали замок-музей и приносили клятву верности историческим корням и обещали, что скоро о Запфельбурге узнает весь мир, и Магнефюссон, разумеется, станет культурным центром мира.
Я наблюдала за всем этим со стороны, скептически усмехаясь, но и мне нужны были воспоминания о фон Розенах. Я работала в их замке уже три года и сроднилась с ними ближе, чем госпожа Шпек — так мне казалось. Фон Розены смотрели на меня с портретов печально и ласково, словно говорили: не забывай про нас, рассказывай о нас. Пока о нас помнят, мы живы.
Но я не верила. Никто не может быть жив, если умер пятьсот лет назад. А вот я — жива. И воспоминания о фон Розенах помогают мне раздобыть деньги на оплату квартиры, на покупку книг и на вкусные эклеры, которые продаются в лавке фрау Цауберин.
Эклеры мне нравились. И книги по истории — тоже. И работа моя мне тоже нравилась. И я совершенно не собиралась рисковать ею из-за транжиры Аньки. Но было ещё что-то, чего давно почившие фон Розены не могли знать. Мне нравился этот замок. Иногда, когда групп было мало, я бродила по этому замку, воображая, что он принадлежит мне. Иногда мне казалось, что я — та самая Спящая красавица, которая ждет здесь своего прекрасного принца. Такого, как последний фон Розен. Я задерживалась возле его портрета (когда даже Анька не видела), и гадала — какой была его жизнь вне этой картины? Был ли он ничем не примечательным кроме своей красоты человеком? Или наоборот — личностью огромных талантов? Любил ли он свою жену, как относился к дочери? Или бросил их, как мой отец бросил нас с мамой? И что там случилось на самом деле — чудо с заколдованным сном и явлением прекрасного принца, или дочь барона очень прозаически умерла от заражения крови, занозив пальчик, когда коснулась веретена.
Что поделать? Женщины были глупы во все времена, и я не стала исключением. Всем нам — пусть даже втайне — мечталось о великой романтической судьбе, о счастье взаимной любви. И чтобы избранник был — настоящий принц. На худой конец — граф какой-нибудь. Чтобы дарил розы корзинами, осыпал драгоценностями, носил на руках и с умилением ждал появления маленьких принцев и принцесс.
В моей жизни были хорошие парни, привлекательные мужчины, но… всё это было не то. Что-то совсем не то. И это непонятное что-то заставляло меня сделать шаг назад, когда надо было делать решающий шаг вперёд.
Я убегала от очередного бойфренда, отговариваясь работой, нежеланием создавать какие-то крепкие отношения, а некрепкие отношения тем более были мне не нужны. Сначала мама, а потом и Анька совершенно одинаково вздыхали: «Переборчивая».