— В смысле?
— Есть две стороны: добро и зло. Это обобщенно, как ты понимаешь. Низшие сотрудничают с теми, кому в радость делать пакости и гадости ближнему своему. Мы, верхние, предпочитаем не марать себя грязью и не вмешиваться в людскую жизнь. Очень редко мы сотрудничаем с даровитыми людьми. Обычно, только если убедимся, что их души — чистые…
— У меня чистая душа? — поразилась я.
Нет, я, конечно, подозревала, что являюсь добрым и порядочным человеком, но чтобы жить с чистой душой… Это также нереально, как понимание, что ангелы существуют, но ушли куда-то в другие миры!
— Пока да, — кивнул Йона, — И в наших интересах сохранить ее. Марго, послушай, Эд будет искать тебя. Он — хороший распределитель, он найдет. И вот тогда ты окунешься в водоворот безумия.
— Сойду с ума? — прошептала я.
— Нет, но тебе будет непросто. Обещай, что позвонишь мне и примешь помощь, если она тебе понадобится. Не станешь стесняться и пытаться решить всё сама.
Я растеряно посмотрела на ставшего очень серьезным Йону.
— Хорошо, я обещаю.
— Проговори клятву полностью, пожалуйста, — попросил он.
Я повторила, почти слово в слово. И снова наших рук коснулось пламя, и вспыхнули звездочки.
— В чем заключается сотрудничество с вами? И как мне научиться управлять даром?
— Я буду обучать тебя, — отозвался Йона и отнял свою руку, — Но втайне от Эдгара. Он не одобрит, будет ворчать. Такой мужчина, предпочитает всё делать сам… Насчет сотрудничества — мне нужно иногда просто знать, что он задумал и куда собирается ехать. Здесь нет ничего страшного, мы ведь дружим. Я могу позвонить в любой момент и спросить его, но, сама понимаешь, для подстраховки и морального спокойствия иногда лучше быть в неведении.
— Да, наверное, — задумчиво протянула я.
В целом, Йона прав: если мой таинственный незнакомец столь горяч и импульсивен, каким мне представляется, ему нужна подстраховка. А я — девушка, неопытная и несведущая. Не смогу ему помочь при всем желании.
Мы договорились с верхним быть на связи и обменялись номерами телефонов. Все это время меня не покидало чувство неловкости, хоть я и не понимала, чем оно вызвано.
Йона был вежлив и предупредителен, подвез меня до дома и пожелал хорошего дня.
И, только поднимаясь на свой четвертый этаж, я осознала, что меня смущает: доносительство. Меня только что заболтали красивыми словами и втянули в очень неприятное дело — следить и докладывать. И пусть парень, за которым нужно присматривать, для меня совсем чужой, в душе все равно поселилось чувство гадливости.
Зря я согласилась!
Глава 9
Эдгар
Мне пришлось ждать в приемной Всеволода Ивановича целых полчаса. Скучающая секретарша даже не предложила кофе. А единолично съеденную шоколадную конфету можно было вообще посчитать объявлением войны. Конечно, я понимал, что чиновник высокого эшелона чрезвычайно занят, но в прошлые наши встречи он всегда подчеркивал: общемировые дела важнее.
Что ж, этого следовало ожидать: я впал в немилость, и на мне будут отыгрываться до последнего. Оставалось только сжать покрепче зубы и вспомнить про обещание, данное Марку Анатольевичу. Я обязан принести извинения, договориться о новой инициации.
Телефонный звонок, и секретарша, косо глянув на меня, важно берет трубку. Внимательно слушает повеление шефа, а потом манерно произносит:
— Проходите! Вас ждут.
Натянуто улыбнувшись, я киваю и вхожу в кабинет.
Всеволод Иванович не молод, но держит себя молодцом: подтянутая фигура, быстрые движения, резвый ум. Слышал, он с командиром отряда низших играет в любительский футбол. А то, что с нашим шефом раз в месяц ходит на рыбалку, уже ни для кого не секрет.
— А, проштрафившийся! — добродушно приветствует он меня и протягивает руку.
Будто ничего криминального не произошло, и жалобу на меня он не собственноручно подписывал. Губы растянуты в приветливой улыбке, а глаза цепко ощупывают лицо.
— Пришел просить прощения и каяться, — в тон ему ответил я, — Вашу дочь поставлю в план на инициацию на следующий квартал, если не возражаете. Бумажная волокита, утверждение по новой потребует времени… Ну, вы сами знаете… В этот квартал верхние не позволят провести дополнительную инициацию, они итак на меня злы…
Мои слова заставили расслабиться Всеволода Ивановича.