Пол завибрировал, выражая недовольство Цитадели моим поступком. Факелы на стене стали гаснуть один за другим, погружая всё вокруг в вязкую тьму.
– Лестат, – рука Силестина сильно сжала моё плечо, – она жива?
– Да, – я облегчённо выдохнул, – возможно, сильно утомлена.
– Тогда стоит извиниться за свою несдержанность! – сила Главы лишь немного коснулась меня, а Силестин, застонав, упал на колени.
Почувствовав кровь друга, прикрыл его своей силой, нанося удар по Лорентину, хоть я и не видел его, но точно знал, как далеко он стоит. Стон старейшего из нас стал для меня музыкой.
– Лестат! Я не собираюсь драться с тобой! Но позволить отвлекаться на глупости не могу!
– Таниэль… – зло рыкнул, но он меня перебил:
– Жива!
Лорентин был прав, со всем, что могло ей угрожать, пятёрка справиться. Мысли о Таниэль лишь отвлекали от важных вопросов, а мне нужно было сосредоточиться. Коснувшись стены, погладил ладонью, извиняясь. Чужое сознание коснулось пониманием и сочувствием. «Вот только жалости древних камней мне не хватало», улыбнулся своим мыслям. Мне вторил тихий едва слышный смех. Но он быстро затих и я не мог сказать, не почудилось ли мне.
Огонь на факелах ярко запылал, освещая коридор. Силестин грубо выругался в адрес Главы, постанывая, поднялся с колен и, бросив взгляд вперёд, весело произнёс:
– А ты силён, друг.
Я тоже посмотрел в том направлении и представшая картина меня не обрадовала. Лорентин стоял, опираясь рукой о стену, и, морщась от отвращения, вытирал белоснежным платком губы. Его ближний круг представлял собой свалку из тел, картин, ранее висевших на стенах, вазонов с цветами и обломками статуй, до этого стоявших в нишах. Удушающий запах крови смешанной с рвотой, а, возможно, и чего-то ещё столь же неприятного, разносился вокруг. С возмущенным скрежетом створки окон раскрылись, впуская свежий воздух и позволяя мне и Силестину облегченно вздохнуть.
– Ты совсем, – начал Лорентин, но скривился и, сплюнув на ковер, огляделся.
Развернувшись, он молчал несколько минут, а после шепотом вспомнил моих предков, вступавших в нетрадиционные отношения с тварями не только из Заграни, но и населяющих ближайшие леса. Немного успокоившись, поднял руку и связался с кем-то по браслету. Глава попытался сделать шаг, но пошатнулся и снова опёрся о стену. Немедля ни секунды, подошел и, положив руку на плечо, поделился силой.
– Благодарить не буду, – буркнул Глава, наблюдая, как слуги помогали подняться вампирам и уводили в ближайшие покои, туда следовали и добровольно дающие кровь. – В следующий раз сначала думай, а потом бей всей силой, – стал наставлять, как малолетку.
Нам пришлось ещё какое-то время ждать, пока не разобрали завал. Но когда открылись двери в зал, Лорентин усмехнулся. Вампиры стояли в дальнем углу в боевой ипостаси, а гаргульи беспокойно сидели в проемах разбитых окон, клацая зубами. Глава тихо произнёс:
– Я же сказал, сначала думай, – но резко замолк, заметив мой злой взгляд, и, обращаясь ко всем, добавил: – Ни какой опасности нет! Таштары, успокойте своих питомцев и отправьте их обратно на стены!
Но успокоить гаргулий было не так легко, они чувствовали страх, витающий вокруг, и запах крови, расползающийся по залу. Пришлось вмешаться Лорентину. Я знал о возможностях Главы, но наблюдать, ни разу не приходилось. Как затуманились поволокой глаза животных, потихоньку смолкали клацающие звуки и гаргульи одна за другой вылетали в окно. Судя по тому, что плечи Главы поникли, сил ушло не мало. К нему тут же подскочила молоденькая девушка, и я смог поймать взгляд, брошенный на неё Лорентином. На мгновение, на короткий миг в глазах Главы была любовь. Девушка зарделась и, спрятав лицо на груди вампира, наклонила голову, открывая шею. Внимательно осмотрел зал, не хотелось бы, чтобы кто-то ещё заметил промах Главы. Усмехнулся. Та, что дорога вампиру, могла стать смертельным оружием против него в правильных руках. Поэтому и отослал Таниэль.