— Значит, ты думала, что тебе сойдет с рук твое поведение, поскольку родители, твои и мои, были рядом.
— Я про них не думала. К тому же ты сам сказал, что дело касается только нас двоих.
Она завороженно следила, как он пьет. Блейз опять бросил на нее быстрый взгляд и тут же опустил глаза.
— Что ж, — протянул он, — может, ты не прочь продолжить с того места, на котором мы остановились?
Она почувствовала, как жар хлынул к щекам и распространился по всему телу.
— Я не понимаю… что ты имеешь в виду.
— Отлично понимаешь, Сорель. Секс — горячий, тяжелый, безудержный секс. Тогда в саду мы оба его хотели. Ты начала, так что не скромничай.
Сорель в глубине души ужаснулась. Прямолинейная чувственность его слов смущала и возбуждала. В его голосе отсутствовал даже намек на нежность, в глазах — ни капли уважения, только вызов — попробуй опровергни провокационное заявление!
Губы вмиг пересохли, она облизала их.
— А как же Чери? — Сорель приняла вызов.
— Ты заботишься о Чери? — Блейз скривил рот.
Уже не в первый раз в ней шевельнулась совесть.
— Я думаю, скорее ты должен заботиться о ней, не так ли?
— Я с тобой не буду обсуждать вопрос о Чери.
Сорель сделала попытку встать, но он пригвоздил ее руку к столу.
— Сиди.
Пришлось сесть.
— Ты думаешь, я такой человек, который может иметь двух женщин?
Она теперь вообще не знала, какой он человек, хотя была уверена, что он не из тех, кто станет увиваться за женщиной, если у него есть другая.
Пока она придумывала, что ответить, Блейз опередил ее:
— Я больше не буду встречаться с Чери.
Сердце забилось тяжело и гулко. Сорель проглотила ком в горле.
— Мне очень жаль.
— Мне тоже. — Он выглядел хмурым и злым, и Сорель почувствовала, что ее стремительно охватывает холодное уныние.
— Ты предложил ей жениться? — Может, Чери ему отказала?
— Нет.
— Тогда что же случилось?
Он хрипло засмеялся, отпустил ее руку и откинулся назад.
— Случилась ты, — констатировал он. — И ты чертовски хорошо это знаешь. Ты и тот поцелуй в саду родителей. — (Сорель даже задохнулась.) — Не воображаешь же ты, что после этого я могу смотреть на другую женщину? В первый раз меня сбило твое возвращение, что-то вроде отголоска чувств, которые терзали меня раньше. Хоть я и рационалист, но, раз они вернулись, я не могу унижать такую прелестную женщину, как Чери, привязывая ее к себе, в то время как меня обуревает желание затащить в постель другую.
Окружающее поплыло перед глазами Сорель. Разговоры, смех, звон стаканов — все стихло, солнце исчезло. Ей бы прийти в восторг от его признания, но он выглядел таким сытым и свирепым. Он не заявлял о любви или завершении отношений браком. Он констатировал, что его, Блейза, обуревает нежеланная, неистовая похоть, с которой он не в силах бороться.
Он назвал Чери прелестной женщиной. Когда к Сорель вернулся голос, она спросила:
— А какой женщиной ты считаешь меня?
Он опустил глаза.
— Ну, во-первых, не такой невинной, какой ты отсюда уезжала. Не притворяйся, что ты меня не хочешь так же, как я тебя. Тот поцелуй — твоя инициатива. — Безжалостный и откровенно сексуальный взгляд обежал ее. — И в следующий раз я не ограничусь поцелуями.
Умом Сорель отвергала его предложение, но тело откликнулось на обещающее сверкание глаз, и она стала противна самой себе.
Все сложилось не так, неправильно: он носится со своими чувствами и совершенно не считается с ее. Она подняла голову.
— Следующего раза может и не быть. С чего ты взял, что стоит тебе щелкнуть пальцами, и я твоя?
Он вспыхнул, но усилием воли расслабил плечи и изогнул рот в самонадеянной усмешке.
— Мы договоримся между собой, Сорель. Ты знаешь не хуже меня: теперь я тебя не отпущу. И ни с кем не буду делить. — И добавил без передышки и жестко: — Избавься от Крега. Он мешает.
— Не приказывай мне!
— У тебя ведь нет машины?
— Нет. — Она не видела смысла заводить машину: парковка в городе трудная и дорогая, а быстрая езда ее никогда не прельщала. Она подумала, что, когда мать поправится, можно будет завести свое жилье, а заодно и машину, но не сейчас.
— Я тебя довезу, — твердо сказал Блейз. — Не бойся, пока я за рулем, я не могу на тебя напасть, а дома тебя защитят мамочка с папочкой.
Он вел ее по улице, держа под руку крепко, но не так, чтобы нельзя было вырваться. Кипя от возмущения, Сорель выговорила:
— Если ты не заметил, то сообщаю, что я уже взрослая, поэтому прекрати мной помыкать.