— Все равно. Больше не передвигай мебель одна.
Она закатила глаза.
— Я только что уехала от родителей и не хочу, чтобы теперь ты командовал мной.
Блейз сменил свирепое выражение лица на кривую улыбку.
— Кстати, как здоровье мамы?
Сорель виновато улыбнулась и умиротворенно заметила:
— Мне не придется переезжать обратно.
Он оценивающе оглядел обстановку.
— Что еще ты сделала?
— У меня пока не было времени.
— Как насчет мебели в спальне?
Сорель покраснела, вспомнив его указания о размере кровати.
— Не начинай снова диктовать мне, что делать! Я купила то, что считаю нужным.
Он развеселился.
— Я всего лишь имел в виду, не надо ли там что-нибудь двигать.
Вот черт.
— Нет, грузчики все поставили на место.
— Ты мне не покажешь? — В глазах зажегся недобрый юмор.
— Нет.
Юмор превратился в тигриную улыбку.
— Ладно. Всему свое время.
— Что-то ты распетушился.
Он не ответил, только дернул черной бровью; знакомая мимика сводила ее с ума.
— У тебя есть то, что нужно для кофе? Я бы сварил, после того как постригу газон.
— Ты не должен косить газон! Я же тебе говорила! — Но кофе она ему должна — за помощь с диваном.
Блейз все-таки вытащил из сарая газонокосилку и, быстро закончив работу, опять показался в дверях.
Пройдя за ней на кухню, он наблюдал, как Сорель ставит чайник, достает чашки. Такое бывало и раньше тысячу раз, но никогда еще он так не нервировал ее, как сегодня. Может быть, из-за того, что его массивная фигура заполняла все пространство крохотной кухни.
Она просыпала сахар, пришлось вытирать тряпкой. Вскипел чайник, и Блейз разлил по чашкам кипяток.
— Не посидеть ли нам во дворе? — предложил он.
Он вынес чашки во дворик, где в одном конце стояла узкая лавка, обращенная к свежепостриженному газону и кустам, отгораживающим сад от соседей. Запах травы мешался с ароматом кофе и создавал настроение уюта и комфорта.
Некоторое время они в молчании пили кофе, глядя на пчел, кружащихся над пурпурной вербеной, которая росла возле ограды. Блейз сидел, опершись локтями о колени, держа чашку обеими руками. Вопрос его прозвучал неожиданно:
— Итак, что ты собираешься делать с Крегом?
— Я ничего не собираюсь с ним делать.
Сорель ожидала взрывной реакции, но Блейз продолжал глядеть в чашку. Через несколько секунд он одним глотком допил кофе и встал.
Она напряглась, но он отошел в угол дворика и встал спиной к ней. В молчании прошло несколько минут. Потом Блейз повернулся и положил руку на столб, который держал решетку. Посмотрев на выветренные плиты, он пристально взглянул на Сорель.
— Я все делал неправильно, — покачал он головой. — Когда ты вернулась в мою жизнь, я был почти готов предложить Чери венчальное кольцо. В ней есть все, что мужчина хочет видеть в жене, — она добрая, нежная, верная, ласковая. И она меня любит, как ты сама заметила. — Он помолчал, глядя в сторону, потом снова посмотрел на Сорель. Не понимая, к чему он ведет, Сорель крепко сжала в руках чашку и ждала. — Но тут приехала ты и все смешала, все мои намерения привела в хаос.
— Ничего такого я не делала!
— Тебе и не надо ничего делать — ты оказалась здесь, и я вдруг испытал такие чувства, которых не знал никогда в жизни.
— Какие же?
— Во-первых, ревность. Ведь с тобой мне никогда не приходилось ревновать. С самого детства я знал, что ты моя.
— Стоит поманить пальцем?
— Вроде того, — согласился он. — Или по крайней мере когда ты созреешь для замужества. Потому что между нами ничего не могло быть, пока мы не поженимся.
— Родителей хватил бы коллективный удар, — продолжила Сорель.
— Не думаю, что они были бы очень шокированы, если бы мы стали вместе спать, — проговорил Блейз.
— Только если бы впереди маячила свадьба. Но ты и тогда не предложил секс, — заявила Сорель.
— Ты должна была стать моей женой. Мне казалось правильным подождать. — Он пронзил ее взглядом. — Тебя разочаровало мое поведение? Ты хотела испытать восторги секса до свадьбы?
— Откуда ты мог бы это знать?
Он резко повернулся, засмеялся и сунул руку в карман.
— Я мог чем угодно поклясться, что ты беспокоилась о том, чтобы остаться до свадьбы невинной.
Он был прав. Но она не хотела ни опровергать его слова, ни соглашаться с ним.
— Но ты-то не был невинным, — произнесла Сорель.
У него на лице появилось такое сожаление, что у нее сжалось сердце.
— Мне очень жаль, — прошептал он.
— Полагаю, сожаление для тебя тоже новое чувство.