– …по неподтвержденным данным, в результате террористического акта королева Всеслава погибла.
Аэрба вздохнул, Кортес цокнул языком, а пожилая люда разрыдалась.
Спокойным остался лишь ребенок. Кажется, он заснул.
Быть готовым к сражению в течение длительного времени гораздо труднее, чем кажется со стороны. Если честно, то невозможно, а самое главное – никому не нужно. В чем смысл держать себя в напряжении, в любую секунду ожидая сигнала к атаке? Кому нужны бессмысленные страдания, способные лишь вымотать бойца? Правильный ответ – никому. Во всяком случае, так считал Кортес и поэтому ввел в команде правило выбрасывать из головы мысли о предстоящей операции и сохранять спокойствие до самого ее начала. Верные этому правилу, Инга и Яна не дергались в ожидании команды, а расположились в креслах и негромко вели неспешный, плавно текущий разговор. А окажись перед ними столик с чайным сервизом, девушки и вовсе походили бы на давних подруг, собравшихся посплетничать за чашкой ароматного напитка.
Но столика не было. Да и облачение девушек никак не подходило сплетничающим дачницам: черные комбинезоны, боевые пояса, включенные гарнитуры и удобнейшие ботинки. Девушки не знали, насколько трудной окажется операция, поэтому рядом с каждой лежал небольшой рюкзак с дополнительным снаряжением, позволяющим действовать в автономном режиме не менее трех дней.
И при этом – абсолютно расслабленные позы и спокойные голоса.
– Думаешь, кризис инспирировала Всеведа? – спросила Инга, рассеянно чертя пальцем по мягкому подлокотнику кресла.
– Если заказчик неизвестен – ищи, кому выгодно, – пожала плечами Яна. – Этой истине столько лет, сколько во Вселенной существуют разумные, и она ни разу не дала сбой.
– А пока можно сделать вывод, что Всеведа получает больше всех, – задумчиво протянула рыжая.
– Именно.
– Даже странно, что никто из людов не обратил внимания на столь головокружительную карьеру.
– Потому что ее возвышение проходило хоть и стремительно, но поэтапно, оно блестяще продумано, – объяснила Яна. – Вспомни: Всеслава сама подняла Всеведу к вершине, в одночасье сделав скромную фату жрицей домена Кузьминки.
– И получила в ответ черную неблагодарность.
– Можно сказать и так, – поразмыслив, согласилась Яна. – Но тот, кто разрабатывал возвышение Всеведы, идеально разобрался в характере Всеславы. Всеведа не допустила ни одной ошибки и заслуженно победила.
– Как ты можешь так говорить? – поморщилась Инга.
– Как есть, – вздохнула Яна. – Я бы сказала, что план возвышения Всеведы достоин пера Азаг-Тота, но думаю, что его разработал еще более искушенный интриган.
– Или настоящее чудовище, – поежилась рыжая.
– Или так, – едва слышно согласилась Яна, поскольку в чудовищах она разбиралась, возможно, даже лучше самого Сантьяги.
Сейчас, когда они ждали сигнала к атаке, Маннергейм сбросила привычный морок и приняла обычный вид гиперборейской ведьмы: лысая голова, на которой не виделось даже намека на волосы, черная татуировка на ней – зловещая подпись Азаг-Тота, и золотые глаза Кадаф – лишенные и белков, и зрачков, и радужной оболочки. Яна не стеснялась своего подлинного облика, но, зная, как тягостно действует он на окружающих, редко сбрасывала морок, в котором представлялась такой, какой выглядела до перерождения, – красивой синеглазой брюнеткой.
– Скажи, тебе тоже показалось, что Сантьяга… – Инга запнулась, вспомнив, что на них надеты включенные гарнитуры для связи с «ласвегасами», но, подумав, продолжила: – Тебе тоже показалось, что Сантьяга намеренно не помог Всеславе удержать власть?
– Мне не показалось, – спокойно ответила гиперборейская ведьма. – Я в этом уверена.
– То есть Сантьяга отдал Всеславу Ярге?
– Думаю, комиссар играет красивый зеленый гамбит.
– Но зачем?
– Давай попробуем представить, что будет дальше? – после паузы предложила Яна. – Допустим, Всеведа побеждает, становится Берегиней Трона, а затем – полноправной королевой. И при этом, как мы знаем, она является ставленницей Ярги. Каков будет следующий ход первого князя?
– Ярга станет валить Франца де Гира, великого магистра Ордена, – уверенно ответила Инга. – Это очевидно.
– Но как? – быстро спросила Маннергейм. – Пример Всеславы перед глазами, и он достаточно показателен, поэтому Франц будет предельно осторожен. И очень жесток. Он не совершит ни одной ошибки из тех, которые почти отправили Всеславу в небытие…