Лизианна прыснула, увидев, как оживилась мать.
— Маргарита расскажет лучше меня, — пояснила она. — Я уже родилась вампиром и не знаю, какие ощущения в постели испытывают смертные. А вот мама сначала была обычной женщиной, а потом ее перевоплотили так же, как тебя. По ее словам, разница, как между небом и землей.
— Это еще что! — Маргарита облизнула губы и одобрительно прищелкнула языком. — В первый год я каждый раз падала в обморок.
— Падали в обморок? — разинула рот Рейчел. — Целый год?
— Девочка моя! — Маргарита потрепала ее по руке. — Словами эту разницу не объяснишь. Она грандиозная. Ты проникаешь в чувства партнера и переживаешь его наслаждение плюс свое собственное.
— И удовольствия получается в два раза больше? — уточнила Рейчел.
Маргарита покачала головой:
— Скорее, в двадцать раз. Эти молекулы в крови удивительным образом обостряют чувства. Ты будешь в десять раз лучше различать запахи, острее слышать, дальше видеть и очень чутко отзываться на прикосновения.
— Секс в двадцать раз лучше? — Как Рейчел ни старалась охватить умом эту новость, у нее ничего не выходило. Возможно, сказывался недостаток опыта. В последние годы Рейчел совсем забросила личную жизнь. В университете она была помолвлена, но, застукав жениха в постели со своей соседкой по комнате, с головой ушла в работу.
— Опыт здесь роли не играет, — утешила ее Маргарита. — Ты это сама поймешь, когда испытаешь то, о чем я говорю.
Рейчел смерила ее подозрительным взглядом. Кашлянув, она осторожно поинтересовалась:
— Вы что, мои мысли прочли?
— Виновата. — Маргарита прикусила губу. — Прости, дурная привычка. Впредь постараюсь не лезть в твое сознание.
Рейчел пожала плечами. Придется следить за тем, что думаешь. Впрочем, сейчас ее волновало совсем другое.
— А я тоже могу читать чужие мысли?
— Этому надо научиться. Тебе многому предстоит научиться.
— Можно поконкретнее? — с любопытством спросила Рейчел.
Маргарита задумалась, словно выбирая слова, чтобы не перегрузить психику Рейчел лишней информацией. Наконец она решилась:
— Ты откроешь в себе небывалую физическую силу. Твой ум станет острее, а тело — ловчее. И ты будешь отлично видеть в темноте.
— Как ночные хищники?
— Да. И как у них, твои глаза будут светиться в темноте, если в них попадет свет.
Рейчел робко поднесла руку к лицу и посмотрела сначала на Лизианну, а потом на ее мать. У обеих были серебристо-голубые глаза. Как у Этьена.
— У меня теперь тоже такие глаза? — Тогда в ванной, рассматривая себя в зеркале, Рейчел как-то не обратила на это внимания.
— Скорее, серебристо-зеленые, — определила Маргарита. — У тебя от рождения глаза были зеленые?
— Да.
Рейчел разобрало ужасное любопытство. Не успела она додумать эту мысль до конца, а Лизианна уже поднялась и подошла к барной стойке, где лежала ее сумочка. Проворно выудив оттуда компактную пудру, она открыла ее и вернулась к дивану.
— Мне двести два года, — сообщила она, протягивая Рейчел зеркальце.
Рейчел выдавила из себя смущенную улыбку, получив ответ на свой невысказанный вопрос. «В этой семье надо следить, о чем думаешь», — напомнила она себе и заглянула в зеркальце.
— Ух ты! — прошептала она, вмиг позабыв про обещание следить за своими мыслями, и тут же озабоченно сдвинула брови. — Интересненькое дельце! Как я это маме с папой объясню? — Подняв голову, она краем глаза успела заметить, что мать с дочерью как-то странно переглянулись. Лизианна улыбнулась, но улыбка вышла несколько натянутой.
— Скажешь, что вставила контактные линзы.
— Хорошая мысль! — чересчур сердечно сказала Маргарита, что наводило на подозрения. Она поднялась с дивана. — Ты устала. Пора отдохнуть.
Странно, но как только она произнесла эти слова, Рейчел действительно ощутила страшную усталость. Ее кольнула мысль, что способности вампиров не ограничиваются одним лишь чтением мыслей.
— Вы можете управлять чужим сознанием, — укоризненно произнесла Рейчел.
— Очень полезное умение. Оно не раз нас выручало в старые времена, когда приходилось охотиться на людей.
«Хоть не обманывает — и на том спасибо», — беззлобно подумала Рейчел, и тут же ее осенила другая мысль:
— А в тот раз Этьен тоже управлял моим сознанием?
Она не стала уточнять, что под «тем разом» имеет в виду страстную сцену в спальне: в конце концов, Маргарита и без того знала, что у нее на уме.
— К счастью, ни читать твоих мыслей, ни управлять твоим сознанием Этьен не может, — сообщила Маргарита.
— Почему «к счастью»? — Для Рейчел это, понятное дело, было счастьем, но с какой стати так думать Маргарите?
— Спутники жизни не могут читать мысли и управлять сознанием друг друга. Иначе это были бы отношения не двух равноправных партнеров, а кукловода и марионетки.
Это заявление привело Рейчел в замешательство — все-таки она только сейчас познакомилась с семьей вампиров и не была ничьей спутницей жизни. В голове возник другой вопрос:
— Сколько Этьену лет?
— Триста двенадцать.
— Триста двенадцать, — эхом повторила Рейчел, чувствуя, как ее снова охватывает паника. Она пыталась затащить в постель трехсотлетнего старика! Да он того гляди развалится.
— Не волнуйся, — сказала Маргарита. Слова были совсем тихими — тише шепота, словно она произнесла их одними губами или вообще мысленно. — Расслабься. Все образуется — надо только отдохнуть.
— Да, — вырвалось у Рейчел помимо ее воли. В голове крутилась только одна мысль: она устала, и надо поспать.
— Идем, — сказала мать Этьена, поднимаясь на ноги.
Рейчел послушно встала.
— Блестяще! — Бастьен с ухмылкой похлопал Этьена по спине, когда тот закрыл программу. — Вторую часть сметут с прилавков еще быстрее, чем первую. — Люцерн и Грег согласно кивнули.
— Говорите, понравилось?
Четверо парней дружно обернулись к двери на звук женского голоса. Просияв улыбкой, Грег подошел к Лизианне и обнял ее за талию.
— Закончили расписывать Рейчел прелести вампирского секса? — спросил он, чмокнув ее в лоб.
— Угу. — Улыбнувшись, Лизианна поцеловала его в ответ и повернулась к брату. — Она под впечатлением. Твои шансы возросли, Этьен.
— Ха-ха. — Этьен выключил компьютер и поинтересовался: — Где мама?
— Пошла укладывать Рейчел.
— И одеяльце ей подоткнет, как маленькой? — фыркнул он.
— Она и есть маленькая, — вступился Люцерн, первым направившись к выходу из кабинета Этьена. — Ей от силы двадцать пять.
— Почти тридцать, — уточнил Этьен.
— Все равно младенец, — пожал плечами Люцерн.
— Для тебя все — младенцы, Люцерн, — пошутила Лизианна.
— Не все. Только те, кому меньше четырехсот.
— Это значит — все, кроме тебя, мамы, Бастьена и еще более дряхлых вампиров, которых в целом мире наберется не больше сотни, — проворчал Этьен. Дожив до трехсот двенадцати лет, он до смерти устал, что его считают ребенком. Иногда он жутко завидовал людям, потому что у них были нормальные семьи, а жизнь имела начало и конец. Но это быстро проходило.
— Так ты решил, как поступишь с этим своим Клопом? — спросил Грег, когда все вернулись в гостиную.
— Пауком, — поправил Этьен.
— Твоя мама говорила, что его зовут Клоп.
— Мама вечно путает его имя.
— Я все обдумал, — заговорил Бастьен, и все приготовились слушать. Когда Люцерн устранился отдел, решив посвятить себя творчеству и заняться писательской карьерой, именно Бастьен принял бразды правления семейным бизнесом. Все уважали его за этот выбор и за самоотверженность, с которой он заботился об их благе. — Как нам известно, персонал больницы и полиция считают, что Паук унес Рейчел из морга, а раз так, грех не воспользоваться такой удачей. Уговорим докторшу подтвердить эту версию — Паука арестуют и посадят в тюрьму за похищение. За тобой, Этьен, убедить Рейчел.
— Разумно, — одобрил Люцерн и, выгнув бровь, посмотрел на младшего брата: — Сможешь?
— Постараюсь, — решился Этьен и с улыбкой прибавил: — У меня в запасе куча времени.