Джессика вышла из кабинета стоматолога, сияющая, как новенький пятицентовик. Врач, как ни старался, не нашел у нее во рту ничего предосудительного, и ему совершенно незачем было что-либо сверлить, хотя Джессика была уверена, что ему этого очень хотелось. Но она оставила его с носом, чему была несказанно рада.
— Ну мисс Пристли, — произнес он на прощание, — берегите свои очаровательные зубки. Не забывайте тщательно чистить их как минимум два раза в день и обязательно пользуйтесь зубной ниткой.
— Я так и делаю. — Джессика встала с кресла и упорхнула, пока он не передумал.
Выходя из ворот клиники, она столкнулась с Бертом.
— Что ты тут делаешь? — спросила она.
— Доброе утро, — произнес Берт и протянул ей букет белых тюльпанов.
— А это еще что?
— Тюльпаны.
— Вижу, что не гладиолусы, — бросила Джессика, принимая из его рук цветы. — Вообще-то уже не утро. По крайней мере, у дисциплинированных людей, которые встают в семь утра и делают зарядку.
— Это ты о себе?
— Это я вообще.
— Ну что? Кто победил? — спросил Берт.
— В смысле?
— Ты или стоматолог?
— Я, — произнесла Джессика с довольной улыбкой.
— Это нужно отпраздновать.
— Ты что, алкоголик? — накинулась на него Джессика.
— Да вроде нет, — растерянно произнес Берт. — А почему ты так решила? У меня что, круги под глазами?
— А кто предлагает пить в полдень?
— Я не предлагаю пить. То есть пить алкоголь.
— Тогда что означает твое предложение отпраздновать? Обычно, насколько я заметила из многолетних наблюдений, когда люди собираются что-то отпраздновать, это значит, что они собираются выпить чего-нибудь с градусами, — закончила она свою тираду.
— Не всегда, — возразил Берт. — Хотя должен признать, что твои наблюдения очень точны, а выводы глубокомысленны.
— Так что ты имел в виду?
— Все, что ты захочешь.
— Что бы такого захотеть… — задумчиво протянула Джессика. — Вообще-то я хотела поплавать. И до сих пор хочу.
— Прекрасно! — с воодушевлением отнесся Берт к ее предложению. — Только мне нужно заехать домой переодеться.
— Мне тоже не мешало бы…
— Ну, тогда сейчас разъезжаемся по домам, а через пятнадцать минут я за тобой заеду.
— Через пятнадцать? — изумилась Джессика. — Да ты не успеешь доехать даже до своего отеля.
— От тебя до отеля ехать пять минут.
— Ага, и пять минут обратно. И пять на переодевание.
— А что? Вполне достаточно.
— Нет, ты уж, пожалуйста, не торопись. Мы же не в армии.
— А, точно. Ну, тогда я буду все делать очень-очень медленно. Это займет минут двадцать.
— Полчаса, — сказала Джессика.
— Есть, генерал!
7
Джессика с Бертом прекрасно провели время, загорая на пляже, устраивая долгие заплывы и просто плескаясь в ласковых теплых волнах. Джессика то и дело забывала о том, что должна вести себя как дерзкий бесенок, переставала грубить и задирать Берта и была очень милой и улыбчивой. Берт не сводил с нее восхищенных и преданных глаз, в свою очередь забыв о маске безупречно вежливого и невозмутимого джентльмена, которая раздражала и одновременно привлекала Джессику.
Но вечером, возвращаясь домой, Джессика снова повторила свой трюк с калиткой. Никаких поцелуев! Почему-то она была уверена, что торопить события не нужно ни в коем случае. Наоборот, нужно их слегка притормозить…
На протяжении всей следующей недели Джессика и Берт почти не расставались. Они ходили купаться днем, а по вечерам гуляли, ужинали в ресторанах или танцевали в ночных клубах. Их отношения стали непринужденными, как у старых знакомых, но о каких-либо чувствах не было сказано ни слова. Вроде бы Джессику это вполне устраивало, но с другой стороны… Иногда она ловила на себе такие взгляды Берта, которые не оставляли сомнений в том, что он видит в ней не просто друга. И ей почему-то хотелось услышать от него слова признания. Но она понимала, что не знает, как ему ответить.
Нет, пусть он лучше пока молчит и думает, что я ни о чем не догадываюсь, решила она.
Наконец наступило воскресенье. Берт пригласил Джессику в «Фанданго», ресторан, который славился комфортом и изысканной кухней.
— К сожалению, мне придется уехать, — сказал Берт, когда ужин подходил к концу.
— Когда? — Джессика поставила на стол бокал.
— Послезавтра, — со вздохом произнес Берт.
— Твой отпуск закончился?
— Вообще-то это был не совсем отпуск, скорее самовольная отлучка.
— Ого! — удивилась Джессика. — Ничего себе отлучка. Целых две недели, если я не ошибаюсь.
— Немного больше, — уточнил Берт. — Мои сотрудники просто требуют моего возвращения.
— Понятно, — кивнула Джессика. — Они тобой недовольны. А как ты им объяснил свое исчезновение? Или ты ничего не объясняешь?
— Я сказал, что у меня очень важное дело личного характера.
— Вот как? — Тон Джессики был довольно холодным.
— Если меня кто-нибудь спросит, зачем мне понадобились эти две недели, и я захочу откровенно ответить, то мне придется сказать, что я провел это время, пытаясь занять хоть какое-нибудь место в сердце одной необыкновенной девушки.
— А если тебя спросят, удалось ли тебе это?
Берт пожал плечами.
— Для меня этот будет трудный вопрос. С одной стороны, она уже не смотрит на меня волком, но с другой — я не знаю, что и думать.
— И все же к какому выводу ты пришел, используя свой аналитический ум? — Джессика снова чувствовала какую-то отстраненность и желание быть дерзкой, как это было в начале их знакомства.
— Точно я знаю только одно — то, что я в тебя влюблен. — Он помолчал. — Только в этом у меня нет никаких сомнений.
От этих слов Джессика вдруг ощутила легкое головокружение. Очень странная реакция, подумала она.
— Я не буду тебя спрашивать, как ты ко мне относишься, — произнес Берт, глядя в глаза Джессике. — Потому что мне кажется, что тебе не хочется отвечать на этот вопрос.
— Да, — кивнула она. — Я сейчас ничего не скажу. Совсем ничего. Сама не знаю почему.
— Ну и не надо, — улыбнулся Берт.
— Давай вообще сменим тему, — предложила Джессика.
Берт привез Джессику к ее дому и вышел из машины, чтобы открыть ей дверцу. Она выбралась из автомобиля и по привычке хотела скользнуть в калитку и только потом попрощаться с Бертом, но он неожиданно взял ее за руку и удержал. Джессика обернулась к нему, увидела его пылающий взгляд, почувствовала, что плавится под этим взглядом, как мороженое на солнце, и не смогла вырвать свою руку и уйти.
Они стояли так близко друг к другу, что она слышала как громко и неровно бьется его сердце. Или это ее сердце так стучит? Берт держал ее за руки, и от его рук к рукам Джессики шел электрический ток самого высокого напряжения. Он уткнулся лицом в ее волосы, и она почувствовала его горячее дыхание. Его руки скользнули вверх по ее рукам, он обнял ее за плечи и притянул еще ближе к себе. Джессика запрокинула голову, чтобы увидеть его глаза. Ей показалось, что из серых они стали темно-синими и в них появился мерцающий огонь. По ее телу пробежала легкая дрожь, с которой ей не удалось справиться, и она отвела взгляд. Руки Берта поднялись еще выше, он обхватил руками ее лицо и прикоснулся губами к ее губам. Потом он осыпал поцелуями ее глаза, лоб и волосы, а Джессика, растерявшаяся от нахлынувших на нее сильных и сладостных ощущений, закрыла глаза и забыла обо всем на свете. А когда его губы снова прижались к ее губам, земля полностью ушла из-под ее ног. Она была в невесомости, в чудесной, восхитительной невесомости, где не было ничего и никого, только они с Бертом…
Когда Берт на мгновение ослабил объятия и оторвался от ее губ, Джессика сразу выскользнула и скрылась за спасительной калиткой. То, что она сейчас испытывала, было таким сильным, таким необъятным и пугающим… Ей необходимо было прийти в себя.
Она обернулась и взглянула на Берта. В полумраке его глаза сверкали, как будто в них был запрятан собственный источник света.