Рон с Кас встречаться начали уже через полтора года после войны, подружившись, правда, еще в тот самый страшный последний день. И сейчас трансфигураторша и аврор (Рон и Гарри отучились в Министерстве) вполне счастливы вместе. Как и вторые трансфигураторша и аврор, обитающие в Румынии – Матеи. Билл и Флёр, их Мари-Виктуар, Люпины с Тедди и Кэйлин, Джордж с Анджелиной…
В особняке было шумно, хотя и достаточно весело, мы с Норой приготовили праздничный ужин, Катарина и Роуз активно помогали в этом.
- Кстати, Катарину и мальчишек в Хог доставишь? У меня-то сама знаешь, Денбридж, а у Микки первого сдача проекта, и сроки перенести не получается, - попросила Нора, помешивая соус. Готовить ее научил Майкл.
- Он терпеть не может, когда его называют Микки, - буркнула Катарина, нарезая хлеб.
- Папе приходится терпеть, - подмигнула Нора. – У несостоявшегося порошка, в который я его хотела растереть, нет других вариантов! – Катарина и Роуз прыснули. Несмотря на явно нежное отношение друг к другу Ожешко не упускали случая друг друга подколоть. Что делало их рядом еще гармоничнее…
- Я как всегда опоздала! – Анж покачала головой, тряхнув рыжими кудрями. На обеих руках виднелись контуры Метки. Подруга, когда закончились разборки с международниками (а она рассказала, что у нее было задание, которое она и выполняла тогда, в период слежки), сделала татуировку (точнее, когда закончила кормить Мэл), чтобы сделать руки симметричными. И с таким чудо-обликом работает в Надзоре, просвещая «трудных подростков», что жить надо с умом. За стиль одежды, характер и вот такое вот вольное отношение к татуировкам детьми она воспринимается как «своя».
- Неа, леди Малфой, мы еще готовим, - отрицательно покачала головой Роззи.
- Эй, окстись! Я не леди Малфой, я тетя Анж! – отмахнулась инспекторша Надзора. На леди Анжелика похожа меньше всего и я не знаю, как Нарциссу при виде ее поведения до сих пор не ударил инфаркт. Да и уже отсидевшего свои десять лет Люциуса. За Драко Лика вышла через два с половиной года после смерти Долохова (истинную причину которой не знает кроме меня, Анны и Гертруды никто, по его же просьбе), сдавшись наконец под его усердными и настойчивыми ухаживаниями. Драко явно ее любит, да и Анж его тоже, и все же… Не вспоминать Долохова она не может хотя бы потому, что у Мэлани его глаза.
И меня, когда я их вижу, пробирает легкая дрожь. Вспоминается другой человек с таким же проницательно-насмешливым взглядом из-под длинных густых ресниц. Ну и потому, что их отношения были неоднозначными, странными и от того еще более притягательными…
- Ты когда-нибудь видела, как он улыбается? – на мое «почему ты его любишь?» когда-то давно ответила Анж. Я была вынуждена отрицательно покачать головой. – А я видела.
Мэл обожают все. Добрая, чуткая, отзывчивая, скромная. В Хоге из-за фамилии, конечно, девочке достается от учеников, чьи родители и мысли не допускают, что и Пожиратели были людьми, пришлось вспомнить мою раннюю юность и дать Мэл отдельную комнату на правах декана Слизерина. Сейчас это – я, как и преподаватель Зелий. Мои мечты стать аврором давно и благополучно улетели в никуда, и я не жалею. Хотя диплом международника я получила-таки. Но Защиту ведет Римус, отнимать у него работу я не хочу, и веду Зелья. После того, как МакГонагалл по состоянию здоровья (возраст берет свое, заявила она) покинула шесть лет назад пост директора Хога, Северуса таковым по ее рекомендации назначили. МакГонагалл в чем-то благодетель нашей семьи после войны, за что мы ей крайне благодарны… Самая теплая и настоящая из моих профессоров, пожалуй, именно наша бывшая Трансфигуратор, на чье место пришла трудиться Кас. По МакГонагалл я безумно скучаю…
- Тетя Нора нам с Джеймсом учебники по зельям свои подарила! – когда Нора вышла, Мэлани обняла меня. – Тетя Кэтти, я так соскучилась!
- Мы всего неделю не виделись.
- Уже соскучилась! – Мэл сияла. Девочка – моя преемница, хотя я искренне надеюсь, что забирать дар ей никогда не придется. Просила она об этом сама, желая помогать другим. Гермиона, перебравшись в Румынию, преемницей быть перестала. Мэлани ко мне очень привязана, отчасти потому, что я одна из немногих, кто рассказывал ей об отце хорошее.
***
Она как-то спросила, почему его ненавидят, но ее мама и я не поддерживаем этого. Я рассказала ей о том, что случилось в его жизни и о последних поступках, исправлявших его ошибки.
- Твой отец просто был сделавшим жуткие ошибки человеком. Но не таким гадом, как его малюют. Поверь, мы с твоей мамой хорошо его знали, особенно она. Когда ты родилась, он был счастлив.
- Я знаю, что он сейчас радуется за меня… Конечно, хотелось бы, чтобы он был рядом, но… У нас ведь осталась возможность вспоминать, его письмо маме, колдографии… Папа всегда рядом, правда? – неожиданно серьезно спросила тогда еще маленькая Мэлани.
- Правда. Думаю, он всегда будет с тобой рядом. Ты и твоя мама заставили его понять, что он снова живет, что он человек. Он очень вас любит, - девочка просияла, прижавшись ко мне. Из кармана ее джинс выглядывала школьная колдография Долохова…
***
- Там наш Джеймс целуется с Мэлани! – Эйлин возбужденно шептала мне, Северусу и Норе, пока остальные смотрели приготовленные Гарри фейерверки. Джеймс и Альбус Поттеры с нашим Райли и близнецами Ожешко устроили какие-то пугающей активности игры, под осуждающие взгляды Катарины и Розалины. Остальные дети же под присмотром родителей тихо смотрели салют. Наша спокойная реакция явно огорчила младшую дочку. – Наш Джеймс и Мэлани Долохова!
- Если они поженятся, будет здорово! – внезапно обрадованно заметил рядом Скорпиус, сын Анж и Драко, поступающий в следующем году в Хог. – Значит, мы потом будем родственниками! И оба пойдем на Слизерин, кстати!
- Ага. Как и мамы с папами. Слушай, идем к остальным! А то Рэй играет, и я хочу, - ребята умчались, а мы трое только переглянулись.
- Дамы, я вас оставлю, а то, боюсь, решение снести дом будет принято без нашего согласия. – Северус ушел помогать Майклу и Гарри успокаивать разбушевавшуюся молодежь. Нора посмотрела на меня.
- Знаешь, все никак не привыкну, что все закончилось, - тихо произнесла она. – Больше нет войны, мы с тобой стоим рядом, не боясь быть застигнутыми и пойманными…
- Я тоже. По ночам иногда в холодном поту просыпаюсь, снится все то… И как вспомню, что убивала, калечила, пытала… Знаешь, оно не уходит. Вроде и на благо старалась, а страшно и стыдно осознавать, что натворили мы все тогда…
- Не рассказывай, - Нора усмехнулась. – Майкл говорит, я каждую ночь почти кошмары вижу, что Димитр вернулся, что война снова идет… - она горько улыбнулась. Не знай я, что ей сорок пять, никогда бы не подумала… Выглядит Элеонора максимум на тридцать пять, хотя Хранители ведь живут долго. В общем-то и я, если убрать шрамы, выгляжу моложе своих лет, по словам папы и Сева. И, глядя на эту цветущую гордую леди, магистра, заместительницу заведующего кафедрой Денбриджа, нельзя и подумать, через что она прошла в жизни. Но внутри этой симпатичной женщины скрыт стальной стержень. Как и внутри каждого, наверное, кто прошел ту войну…
- Так жалко всех, кто не дожил до победы, - я покачала головой. – Но мы знали, за что боролись, - я посмотрела на устроивших шуточную потасовку Райли и Джеймса Поттера. – Они никогда не узнают, что такое война. И это стоит той цены, что мы за это заплатили. У них есть детство… Родители – герои…
- И вкладыши от сладостей с автографами тех, кто на них. Твоим, моим, Гарриным. Они этим гордятся. И пусть лучше не знают, почему мы на эти вкладыши попали… Мы за это и сражались, - Нора обняла меня за плечи. - И ты права. Их смех стоит того, через что мы прошли… Другой награды не нужно… Мы будем помнить, что такое война, а они читать в книжках. И слушать рассказы о ней. И за это, - мы переглянулись.
- Стоило даже отдать жизнь, и рисковать ей, - тихо, почти неслышно, хором закончили мы. – Это единственное, что по-настоящему того стоило…