— Мне жаль, но ты не сможешь носить эти… — начала Дженис, уставившись на мои башмаки. — Как вы, ребята, их называете?
— Солдатские берцы.
— У нас тут не армия. Да, и губы!.. Красить их можно, но только красной помадой.
— Красной?
— Но ты можешь выбрать любой оттенок.
— Очень великодушно с твоей стороны, Дженис! А как насчет розового?
— Розовый будет то, что надо. И тебе придется носить юбки. Только не слишком короткие.
— Красные юбки? — спросила я.
— Не обязательно красные. Можно зеленые или синие.
— Значит, можно выбрать любой оттенок?
Раз ей охота, чтобы я чувствовала себя идиоткой, ладно, буду держаться соответственно.
— Конечно. И колготки…
— Не черные?
— Не рваные. И лак для ногтей, — начала она, уставившись на кончики моих пальцев.
— Не черный, но любой оттенок красного или розовый. Это было бы чудесно, — произнесла я нараспев.
— Очень хорошо, — сказала она с широкой улыбкой. — Ты все прекрасно схватываешь.
— Спасибо, очень надеюсь, — сказала я, поднялась, чтобы уйти, и посмотрела на свои часы.
Собеседование заняло пятнадцать минут, но мне казалось, будто прошел целый час. Мне стало ясно, что эта работа будет сплошной пыткой.
— Итак, Рэйвен, жду тебя завтра, в четыре часа. У тебя есть вопросы?
— Мне заплатят за собеседование?
— Твой отец сказал, что ты сообразительная, но не упомянул о твоем замечательном чувстве юмора. Мы обязательно поладим. Кто знает, может быть, ты захочешь стать туристическим агентом, конечно, когда станешь постарше.
Миссис Сварлиш, моя незабвенная воспитательница в детском саду, гордилась бы мной.
— Я уже знаю, кем хочу быть, — ответила я и хотела было сказать, что вампиром, в память о старых временах.
Но говорить ей этого не стоило, ясно ведь, что не оценит.
— Так кем же ты хочешь стать?
— Профессиональной теннисисткой. Им выдают бесплатные ракетки!
Мама накупила мне целый ворох отвратительно яркого барахла, чтобы я могла вписаться в деловой мир Занудвилля. Я вытащила покупки из пакетов, увидела ценники и вовсе обалдела.
— Ух ты, ни фига себе! Эти шмотки стоят больше, чем теннисная ракетка. Можешь оставить их себе, и мы квиты.
— Не в этом дело!
— Глупости!
Я нехотя облачилась в белую блузку и синюю юбку до колена.
Мама смотрела на меня так, будто обрела наконец дочь, о которой всегда мечтала.
— Неужели ты не помнишь, как носила блузки на бретельках, фенечки и расклешенные джинсы? — спросила я. — То, что ношу я, это по сути то же самое, только для моего поколения.
— Я ведь уже не молоденькая девочка, Рэйвен. К тому же я никогда не красила губы, придерживалась стиля au naturel, естественности.
Я глубоко вздохнула и закатила глаза.
— Быть подростком трудно, я знаю. Но в конечном счете ты поймешь, кем являешься на самом деле.
— Я знаю, кто я! Работа в туристическом агентстве и ношение белой блузки вряд ли имеют отношение к поискам моего внутреннего «я».
— Ох, милая…
Мама попыталась обнять меня.
— Ты, как все подростки, думаешь, что никто тебя не понимает и весь мир ополчился против тебя.
— Нет, просто этот город ополчился против меня. Я бы спятила, мама, если бы решила, что против меня весь мир!
Мама крепко обняла меня, и на сей раз я не противилась.
— Я люблю тебя, Рэйвен, — произнесла она так, как способна только любящая мама. — Ты и в черном смотришься неплохо, но в красном — просто потрясающе!
— Перестань, мама, ты помнешь мою новую блузку.
— Я думала, что никогда не дождусь от тебя этих слов! — И она стиснула меня в объятиях еще крепче.
Вот и начался этот кошмар с работой после школы. Как, спрашивается, раздобыть информацию о семействе из особняка, если с утра я на уроках, а после школы на работе? Вдобавок все эти шмотки, предназначенные, как было указано на ярлычках, только для сухой чистки, приходилось таскать с собой в школу, аккуратно раскладывать в шкафчике и забирать после уроков. Сплошная нервотрепка.
— Почему тот парень не ходит в школу? — спросила я Беки, одеваясь.
— Может, он еще не записался.
— Если бы у меня не было этой дурацкой работы, мы могли бы приступить к расследованию прямо сейчас. Ох!
Я завидовала Беки. После школы она возвращалась домой, в счастливый мир кабельного ТВ и попкорна из микроволновки, в то время как я от школьного письменного стола перемещалась за стол в офисе.