Наш смех эхом разнесся по особняку.
— Где твои родители? — спросила я.
— В Румынии.
— Румыния — это там, где жил Дракула? — осведомилась я с намеком.
— Да.
Глаза мои загорелись.
— Ты в родстве с Дракулой?
— Он что-то не торопится признавать наше родство, — подколол меня Александр делано озабоченным голосом. — Ты необычная девушка. Ты, безусловно, оживляешь собой Занудвилль.
— Занудвилль? Оживишь его, как же! Он вполне заслуживает свое название.
— Пожалуй, ты права. В общем, здесь нет никакой ночной жизни для таких, как ты и я.
«Ночная жизнь. Такие, как ты и я. Ты ведь имеешь в виду вампиров», — хотелось мне сказать.
— Мне нравилось жить в Нью-Йорке и Лондоне, — продолжил Александр.
— Наверняка там есть чем заняться по ночам и много тех, кто ведет ночной образ жизни.
Тут вошел Джеймсон, убрал гуляш и подал бифштекс.
— Я надеюсь, ты не вегетарианка, — сказал Александр.
Я посмотрела на свою тарелку. Бифштекс с картофельным пюре был прожарен средне, скорее сыроват, и очень сочен.
Хозяин дома оказался еще таинственнее и интереснее, чем я себе представляла. Я была очарована им, смотрела на него сквозь цветы и не могла наглядеться.
— Уверена, это чудесный бифштекс, — сказала я.
Он смотрел, как я откусила кусочек.
— Просто замечательно.
Неожиданно его взгляд сделался печальным.
— Послушай, ты не против…
Он взял свою тарелку и подошел ко мне.
— Из-за этого букета тебя не видно, а ты гораздо симпатичнее, чем мне казалось раньше.
Он поставил свою тарелку рядом с моей и подтащил свой дубовый стул. Мне показалось, что я упаду в обморок. Он сидел, улыбался, когда мы ели, его нога тихонько касалась моей. Мое тело было наэлектризовано.
Александр был весел, великолепен и как-то эротично неловок. Мне хотелось узнать все про его жизнь, и неважно было, сколько лет он прожил, семнадцать или семнадцать сотен.
— Чем ты занимаешься по ночам? Где еще ты жил? Почему ты не ходишь в школу? — затрещала я вдруг.
— Притормози, не все сразу.
— Э… где ты родился?
— В Румынии.
— Где же твой румынский акцент?
— В Румынии и остался. Мы постоянно путешествуем.
— Ты когда-нибудь ходил в школу?
— Нет. У меня всегда был домашний учитель.
— Какой у тебя любимый цвет?
— Черный.
Я вспомнила миссис Сварлиш, выдержала паузу и спросила:
— Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?
— Ты хочешь сказать, что я недостаточно вырос?
— Это вопрос, а не ответ, — с напускной строгостью сказала я.
— А ты кем хочешь быть? — спросил он.
Я уставилась в его глубокие, темные таинственные глаза и прошептала:
— Вампиром.
Он посмотрел на меня с любопытством и, похоже, с беспокойством, а потом рассмеялся.
— Ну и шутки у тебя!
За этим последовал новый пристальный взгляд и вопрос:
— Рэйвен, а зачем ты тайком пробралась в наш дом?
Я смутилась и отвела взгляд. Джеймсон подкатил на тележке сладкое. Он зажег спичку, и над десертом вспыхнули язычки пламени.
— Фламбе![10] — объявил дворецкий, и как раз вовремя.
Александр сказал Джеймсону, что мы закончим ужин во дворе.
— Надеюсь, ты не боишься темноты? — спросил он по пути в ветхую беседку.
— Боюсь? Да я только в ней и живу!
— Я тоже, — с улыбкой сказал он. — На самом деле только во тьме и можно как следует рассмотреть звезды.
Он зажег оплывшую свечу.
— Ты приводишь сюда всех своих подружек? — спросила я.
— Да. — Он рассмеялся. — И читаю им при свете свечи. Что бы ты хотела послушать, «Функции и логарифмы» или «Культура групповых меньшинств»? — спросил он и указал на стопку учебников, стоявшую на полу.
Я расхохоталась.
— Луна такая красивая сегодня вечером, — сказал он, устремив взгляд к небу.
— Это наводит меня на мысль об оборотнях. Как ты думаешь, может человек превратиться в животное?
— Запросто, если с ним правильная девушка, — со смехом ответил он.
Я придвинулась к нему поближе. Лунный свет мягко освещал его лицо. Он был красив.
«Поцелуй меня, Александр. Поцелуй меня сейчас!» — подумала я, закрыв глаза.
— Но у нас впереди целая вечность, — неожиданно сказал он. — А сейчас давай любоваться звездами.
Он поставил мисочку с десертом на уступ, задул свечу, и я быстро схватила его руку. Рука у него была совсем не такая, как у Тревора или хилая лапка Билли. Она оказалась самой лучшей в мире.
Мы лежали на траве, мечтательно глядя на звезды и держась за руки. От его руки исходило тепло. Я чувствовала колючие лапки паучка, изображенного на колечке.