— Зачем ты носишь эту нелепую штуку?
— У меня светятся глаза, а линзы я носить не могу — больно. — Она кивнула на луну. — Почти полнолуние.
— Ты плохо питаешься в последнее время. — В тоне Тео слышался упрек. — Если бы ты питалась как следует, у тебя не возникло бы подобной проблемы.
Сейчас его глаза были светло-серого цвета; вампир прятался под панцирем жесткой самодисциплины, выработанной веками.
Мот гневно взглянула на него:
— Я питаюсь более чем достаточно.
Он фыркнул:
— Консервированная и живая кровь — не одно и то же.
— Ты говорил, что не будешь заставлять меня делать это.
— Я почти десять лет не касаюсь твоих предпочтений в отношении еды. Возможно, мне следует изменить свое отношение.
Она поскребла сапогом по асфальту, решив, что пора сменить тему:
— Кстати, а почему мы стоим на улице?
Тео прислонился к стене и сунул руки в карманы пиджака, сшитого на заказ. Его черные волосы были короче, чем в прошлый раз; аккуратные завитки обрамляли уши и заканчивались над воротником. Люди часто принимали их за родственников, что забавляло Тео. Ему нравилось притворяться ее старшим братом — это доставляло ему извращенное удовольствие.
Мот уже решила, что он не ответит, и в этот момент их взгляды встретились.
— Я не хочу, чтобы кто-нибудь узнал, что ты вернулась. Не сейчас.
Она нахмурилась. Какого дьявола он затевает? Разве мало затащить ее на встречу именно сейчас, когда она приехала в город на службу в честь матери!
— Ты обещал мне год свободы, Тео. Мое время еще не закончилось. Это несправедливо.
— Жизнь несправедлива, дорогая моя.
Его глаза превратились в два куска камня, улыбка исчезла.
— Но ты обещал… — начала она, ненавидя себя за слабость.
Мот обхватила себя руками, словно была не в состоянии терпеть боль, грызущую ее изнутри. Рядом с Тео она всегда чувствовала голод — одна из причин, по которым ей хотелось немедленно убраться из Айронбриджа.
— У меня есть для тебя работа, — произнес Тео, прерывая ее размышления. — Нечто особенное. На сей раз только моя маленькая Мот может мне помочь.
Прошло всего десять месяцев ее… каникул, и она уже понадобилась? Украсть что-то? Ему всегда нужно было что-то украсть.
— Дерьмо собачье! Я тебе не нужна — это просто отговорка.
Он широко распахнул глаза, изображая изумление:
— Отговорка? Для чего?
— Чтобы вернуть меня. Ты доволен лишь тогда, когда всех контролируешь.
Лицо Тео сделалось жестким, и Мот ощутила в груди знакомое напряжение, почувствовала его власть над собой. Она принадлежала ему телом и душой — если у нее еще осталась душа — и ненавидела его почти так же сильно, как любила. Сейчас ненависть, пожалуй, была сильнее.
— Скажи спасибо за продолжительный отдых, детка. Не моя вина, что ты вернулась поплакать над могилой матери. А теперь слушай. Ты должна сделать вот что…
Вся суета из-за какой-то дурацкой урны с прахом? Во время этой поездки в родной город она уже второй раз сталкивается со смертью. Шагая по Айронбридж-Коммон и обходя стороной группу подростков, по очереди отпивавших из бутылки, Мот покачала головой. Где-то в районе сердца она почувствовала острый укол зависти, но постаралась ее подавить. Ей уже никогда не суждено заниматься подобными, чисто человеческими вещами. Она вздохнула и попыталась вспомнить, каково это — быть обыкновенной девушкой. И честно призналась самой себе, что тогда она все равно не была счастлива.
Теплая ночь, на небе мерцали звезды. Близилось лето — Мот чувствовала его дыхание и со страхом думала о длинных днях. Она шлепнулась на скамейку под одним из старинных железных фонарей, которые стояли вдоль тротуара, и постаралась изгнать из памяти расстроенное лицо Кэтлин и их последнюю встречу, когда она уезжала из города десять месяцев назад. Они сидели на этом самом месте и говорили друг другу прощальные слова. Мот пообещала позвонить младшей сестре, как только вернется в Айронбридж, а вместо этого болтается по окрестностям и размышляет, как выполнить работу для Тео и можно ли ее выполнить вообще.
— Эй, ты из какого зверинца сбежала?
Перед ней стояли двое парней; у одного в уголке рта торчала сигарета. Она так погрузилась в мысли о Тео и о безумном предприятии, в которое он ее вовлек, что даже не почуяла их приближения.
Мот решила обойтись без жертв. Попробовать-то всегда стоило.
— Мне тоже очень приятно вас видеть, мальчики. — Она ухмыльнулась, стараясь не показывать клыки. Это было непросто, но возможно; ей потребовалось несколько лет, чтобы освоить это искусство.