Матильда подчинилась. Как только она задвигалась, все вокруг стало расплываться, словно было нарисовано акварельными красками. Красно-розовое лицо девушки расплылось, как и все остальное.
Здание, когда-то, несомненно, бывшее величественным, теперь выглядело так, словно долгое время пребывало в заброшенном состоянии: отстающие от стен обои испещрены граффити, диваны и кушетки придвинуты вплотную к стенам. Парень, в джинсах, но без рубашки, накладывал макияж на лицо девушке с жесткими розовыми косичками, а еще одна девушка, в старинном платье в горошек, натягивала на ноги чулки в сеточку.
В углу другой юноша — с лоснящимися каштановыми волосами, ниспадающими до талии, — составлял из банок с кукурузой, залитой сливками, какую-то немыслимую пирамиду.
— Это что за место? — спросила Матильда.
Юноша, строивший пирамиду из банок, обернулся:
— Посмотрите на ее глаза. Она же вампир! — Однако он не казался испуганным, скорее восхищенным.
— Ее надо отвести в подвал, — сказала одна из девушек.
— Пошли, — позвала Матильду черноволосая и потянула ее к двери. — Ведь ты новоиспеченная, верно?
— Ага, — ответила Матильда. Ее язык скользнул поверх новых, острых зубов. — Думаю, это очевидно.
— Разве ты не знаешь, что вампиры не могут выходить на улицу при дневном свете? — спросила девушка, покачав головой. — Охранники пробуют этот трюк с каждым новым вампиром, но я никогда не видела, чтобы кто-нибудь из них попался.
— Ну да, конечно, — согласилась Матильда.
Спустившись по шатким ступенькам вниз, они оказались в замусоренном подвале с брошенными на пол матрасами. Его освещала единственная лампочка. У стен стояли коробки со съестными припасами, а маленькие окошки под самым потолком были густо замазаны чем-то черным и совершенно не пропускали света.
Черноволосая девушка, пригласившая Матильду спуститься в подвал, улыбнулась:
— У нас налажены коммерческие отношения с охранниками. Еда с черного рынка, одежда, немного деликатесов вроде шоколада и сигарет в обмен на некоторые ответные акции. Ведь у вампиров есть далеко не все.
— И ты будешь у нас в долгу за позволение провести здесь ночь, — сообщил юноша с верхней ступеньки лестницы.
— Но у меня совсем ничего нет, — сообщила Матильда. — Я не взяла с собой никакой еды, консервов или чего-нибудь в этом роде.
— Ты будешь должна укусить нас.
— Что-о? — удивилась Матильда.
— Да, одного из нас, — пояснила девушка. — Как насчет этого? Ты даже сможешь выбрать — кого.
— А почему вы хотите, чтобы я сделала это?
По выражению лица девушки было ясно, что она считает Матильду туповатой.
— Ну кто же не хочет жить вечно?!
«Я не хочу», — чуть не сообщила Матильда, но вовремя прикусила язык. Ей стало ясно, что они уже и так отнесли ее к числу тех, кто недостоин быть вампиром. Кроме того, ей захотелось почувствовать вкус крови.
Ее потянуло насладиться вкусом той красноты, что, пульсируя, текла внутри стоящей перед ней девушки. Это не было ни ощущением боли, какую она испытывала, будучи зараженной, ни чувством голода, стискивавшего ей живот, ни страстным желанием согреться. Ее вдруг охватило внезапное непреодолимое желание.
— Завтра, — сказала Матильда. — Когда снова настанет ночь.
— Ладно, — ответила девушка. — Но ты ведь обещаешь? Ты превратишь кого-то из нас?
— Да, — бесстрастно подтвердила Матильда. Было нелегко заставить себя ждать так долго.
Когда все они поднялись наверх, она почувствовала облегчение, однако оно несколько уменьшилось, когда она услышала, как перед дверью подвала опустилось нечто тяжелое. В конце концов она решила не придавать этому значения. Важным было одно — продержаться в течение дня, а потом отыскать Джулиана и Лидию.
Матильда тряхнула головой, чтобы прогнать мысли о крови, и взяла в руки телефон Данте. Для нее стало неожиданностью появление там нового сообщения: НЕ МОГУ ПОНЯТЬ, ЛЮБЛЮ ТЕБЯ ИЛИ ХОЧУ УБИТЬ.
У нее снова стало легко на душе. Ее рот расплылся в улыбке, при этом ставшие теперь острыми клыки поранили губу. Она поморщилась от боли. А с Данте все было в порядке.
Она открыла блог Лидии и отправила туда анонимное сообщение: СКАЖИ ДЖУЛИАНУ: ЕГО ПОДРУГА ХОЧЕТ ВСТРЕТИТЬСЯ С НИМ… И С ТОБОЙ.
Уютно устроившись на жестком грязном матрасе, Матильда смотрела вверх, на прогнившие доски потолка, и думала о Джулиане. Она имела разрешение на выход из Коулдтауна только одного человека, а спасать надо было двоих. Но ей было нетрудно вообразить, как спасенной оказывается Лидия, а Джулиан отважно заявляет, что остается с ней, с Матильдой, и даже клянется ей в вечной преданности. Представив себе такую картину, она облизнулась и закрыла глаза. И сразу же все ее грезы поглотила набежавшая красная волна.