— Ш-ш, ш-ш… — Она поцеловала меня в макушку, слезы текли по ее щекам. — Я виновата перед тобой, mon chaton, очень виновата. Я должна была сказать тебе, предупредить. Но ты еще слишком молода. Ты такая юная.
Сказать мне что? Слишком молода для чего? Чтобы умереть? Нет, она не это имела в виду. Я была в порядке. «Скорая помощь» уже подъезжала — я слышала ее сирену.
Хлопнула дверца, и полицейский крикнул Маргерит, чтобы она отошла от меня. Ее дрожащие пальцы ощупывали мою шею в поисках подвески. Это была звезда Давида. Я не иудейка, но мы всегда говорили, что это так. Часть маскировки.
Когда Маргерит нащупала подвеску, она с облегчением вздохнула:
— Bien, bien.
— Почему хорошо?
— Отойдите от девушки! — крикнул ей второй полицейский.
— Я люблю тебя, Кэт. Ведь ты знаешь это, правда? — Она поцеловала меня в лоб. — Я люблю тебя и никогда тебя не покину.
Она поднялась на ноги. Я хотела окликнуть ее, но не смогла. Меня снова окутывала мгла, она затмила все, что я должна была видеть, и превратила Маргерит в зыбкую фигуру на сером фоне, а туман, наплывающий с плотины, перемешивался с туманом, обволакивающим мой мозг.
— Мы встретимся на той стороне, — прошептала она, слегка касаясь пальцами моего подбородка, а потом шагнула назад.
Повернув голову, я сумела увидеть, как Маргерит взобралась на ограждение плотины. Полицейские закричали. Кричала и я, но только беззвучно, в своем сознании. Я снова и снова выкрикивала ее имя, умоляла остановиться, вернуться обратно, не оставлять меня…
— Мы скоро увидимся! — крикнула она, послала мне воздушный поцелуй, а затем перекувырнулась спиной вперед через ограждение.
Последнее, что промелькнуло перед моим взором, была Маргерит, стремительно падающая в реку с тридцатиметровой высоты.
А потом… небытие.
Я проснулась от холода, пронизывающего до самых костей. А укрывала меня всего лишь тоненькая простынка, но зато натянутая до самого подбородка. И лежала я на чем-то очень жестком и твердом как скала. Я потянулась, и мои суставы и мышцы буквально заскрипели в знак протеста.
Черт побери! Похоже, мне в самом деле нужна хорошая разминка.
При этой мысли я рассмеялась. Меня ранили выстрелом в грудь. Что-то подсказывало мне, что пройдет некоторое время, прежде чем я снова стану тренироваться.
Я сделала вдох и еле сдержала позыв тошноты, поскольку ноздри ощутили отвратительный запах антисептиков и химикатов. Запах больницы, напомнивший о былых днях. Меня передернуло. Что ж, по крайней мере, мне не придется снова посещать ту больницу. Это почти стоит того, чтобы быть застреленной. Я пошевелила пальцами рук и ног. Все ужасно болело, и вообще я замерзала. Интересно, система кондиционирования у них включена? Моя постель была такой холодной, словно я лежала на мраморной плите. Я провела пальцами по поверхности постели… и услышала скрип. Я замерла. Матрасы так не скрипят. Может, он покрыт пластиком? А может, так и должно быть? Уж не описалась ли я?
Я приподняла голову. Это далось мне с трудом — голова лежала на плоской поверхности. Постель без подушки? Посмотрев вниз, я увидела отражение части самой себя и поняла: это не постель, а металлический стол. Я подскочила так резко, что едва не свалилась на пол. Огляделась вокруг. Металл. Все, что я видела, было из металла: стол, оборудование и подносы, заваленные хирургическими инструментами.
Значит, я пришла в себя в операционной? О боже! Они-то хоть закончили? Я невольно стала ощупывать себя, ища то место под левой грудью, где пуля…
Но пулевого отверстия не было. Как и швов, и повязок. А мое сердце не билось.
Я резко тряхнула головой, прижала пальцы к тому месту и закрыла глаза, пытаясь уловить…
Но улавливать было нечего. Никаких движений в груди. Ни пульса, ни дыхания. Обернувшись, я увидела свое отражение на поверхности нескольких таких же столов, стоявших позади. Это была я, такая, как всегда, — загорелая кожа, каштановые волосы, зеленые глаза, блестящая золотая подвеска на груди.
Я нащупала подвеску и провела пальцами по кончикам звезды Давида. Теперь я знала, почему Маргерит была так рада, когда увидела, что подвеска по-прежнему на мне. Значит, они не станут меня бальзамировать.
Я слышала слова человека, стрелявшего в меня. Насчет того, собирается ли Давидофф жаловаться. А я дала им повод проверить результат его секретного эксперимента. Повод проверить, оказывает ли действие их генное модифицирование на мою сверхъестественную наследственность, на мою судьбу. Умереть… и воскреснуть вновь.